Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Не надо, не продолжайте, — прервала мисс Балстроуд. — Вы не понимаете следующего: чтобы набрать девочек, которые вам нравятся, вам обязательно придется принимать детей знати и богачей. На самом деле таких совсем немного, вы сами это знаете. Несколько зарубежных принцесс, несколько известных фамилий, причем, заметьте, и среди них попадаются способные ученицы… И каков результат? Огромный список желающих, из которых я могу выбирать! И я выбираю того, кого мне нужно, потому что есть из кого выбрать. Одних выбираю за характер, других — за ум, третьих — за одаренность. Некоторых потому, что хотя у них не было еще возможности проявить себя, из них явно выйдет что-то стоящее. Вы молоды, Эйлин, вы полны идей, для вас имеет значение только сам процесс преподавания и его результат. И, в сущности, вы правы. Но чтобы добиться успеха и реализовать собственные идеи, вам придется стать еще и настоящим бизнесменом. Нам с вами придется приложить много усилий, чтобы вновь поставить Медоубенк на ноги. Я буду вынуждена ловить на крючок некоторых влиятельных дам, моих бывших учениц, умоляя их послать учиться сюда своих дочерей. Тогда приедут и остальные. Дайте мне это устроить, а потом вы пойдете своим собственным путем. Медоубенк воспрянет и будет великолепной школой.

— Он станет лучшей школой в Англии! — с энтузиазмом воскликнула Эйлин Рич.

— Дай Бог, — сказала мисс Балстроуд. — Но, Эйлин, я бы на вашем месте изменила прическу — постриглась бы. Мне кажется, вы не в состоянии управляться с этой гривой… А теперь, — ее голос изменился, — я должна идти к Чедди.

Мисс Чедвик лежала в своей комнате, очень тихая и бледная. Вся кровь отлила от ее лица, казавшегося почти безжизненным. По одну сторону ее кровати сидел полицейский с записной книжкой, по другую — мисс Джонсон.

— Привет, Чедди, — негромко произнесла мисс Балстроуд, взяв ее леденеющую руку в свою. Глаза мисс Чедвик открылись.

— Я хочу сказать тебе, — прошептала она, — об Элинор… Это была… Это была я.

— Да, милая, я знаю.

— Это… это все ревность, — сказала Чедди. — Я хотела…

— Я знаю, знаю, — повторила мисс Балстроуд.

По щеке Чедди медленно покатилась слеза.

— Это так ужасно… Я не понимаю… Я не знаю, как я дошла до такого!..

— Не думай об этом больше, — мягко произнесла мисс Балстроуд.

— Но я не могу… Ты никогда… Я никогда не прощу себе…

Мисс Балстроуд чуть крепче сжала ее руку.

— Послушай, дорогая, — сказала она. — Ведь ты спасла мне жизнь. Мне и этой симпатичной миссис Апджон. Ведь это чего-то да стоит, а?

— Я только хочу, — прошептала мисс Чедвик, — чтоб мне удалось заплатить моей жизнью, чтобы эту плату приняли — там… Тогда все будет хорошо…

Мисс Балстроуд смотрела на нее, и сердце ее сжималось от жалости. Внезапно дрожь прошла по телу Чедди, она глубоко вздохнула — улыбка осветила ее черты — и, слегка повернув голову набок, умерла.

— Ты заплатила своей жизнью, милая, — еле слышно, с нежностью произнесла мисс Балстроуд. — Твою плату приняли. Я надеюсь — теперь ты это знаешь.

Глава 25 Наследство

1

— Вас хочет видеть некий мистер Робинсон, сэр.

— А-а! — Эркюль Пуаро протянул руку и взял со стола письмо. Задумчиво поглядел на него, потом на своего слугу и наконец ответил: — Пригласите его, Джордж.

Письмо содержало всего несколько строчек:

«Дорогой Пуаро!

В ближайшем будущем к Вам может зайти мистер Робинсон. Вы, возможно, уже знаете кое-что о нем. Весьма известная фигура в определенных кругах. Спрос на таких людей в современном мире растет… я уверен, что в вечной битве добра со злом (если можно так выразиться), он — в настоящий момент, разумеется на стороне сил добра. Это письмо — рекомендация на случай, если Вас охватят сомнения. Конечно же, и я подчеркиваю это, у нас нет никаких догадок, по какому поводу он желает с Вами увидеться.

Искренне Ваш

Ифраим Пайквэй».

Пуаро отложил письмо и поднялся, когда в комнату вошел мистер Робинсон. Пуаро, поклонившись, пожал гостю руку, и предложил сесть. Мистер Робинсон извлек носовой платок и вытер свое крупное желтоватое лицо, заметив, что сегодня теплый день.

— Надеюсь, вам не пришлось идти пешком по жаре? — спросил Пуаро.

Казалось, подобная перспектива испугала его самого.

Пуаро чисто рефлекторно ощупал свои усы. Слава Богу, не обвисли.

Не меньший ужас выразило и лицо мистера Робинсона.

— Нет-нет, конечно нет. Я приехал в своем «роллс-ройсе», но эти автомобильные пробки… Иногда стоишь по полчаса.

Пуаро сочувственно кивнул. Воцарилось молчание — пауза, завершающая первую часть разговора и предваряющая переход к части второй.