Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

Неспешными шагами в кафе вошел новый посетитель и уселся в дальнем углу Кофе оказался некрепким, и отец Герман, отпив из вежливости несколько глотков, попросил счет и расплатился. Затем он поднялся и вышел. Посетитель вдруг изменил свои намерения. Он посмотрел на часы и, словно вспомнив, что опаздывает, поспешил покинуть кафе.

Туман сгущался быстро. Отец Герман пошел быстрее. Он хорошо знал свой район и поэтому срезал путь, свернув в проулок возле самой железной дороги. Сзади отчетливо слышались шаги, но он не обратил на это внимания. Мало ли, спешит человек.

Удар дубинкой застиг его врасплох Отец Герман споткнулся и упал.

3

Насвистывая «Папаша О'Флинн»[124], доктор Корриган вошел в кабинет окружного полицейского инспектора Лежена.

— Осмотрел я вашего падре,[125] — весело бросил он Лежену.

— И ваш вывод?

— Ну, подробности мы прибережем для экспертизы. А в целом его хорошо отделали. Убили его, видимо, первым же ударом, но преступник, кто бы это ни был, для верности нанес еще несколько. Пренеприятная история.

— Да уж, — коротко согласился Лежен.

Это был крепкий мужчина, темноволосый и сероглазый. Несмотря на его внешнюю флегматичность, отточенная выразительность жестов иной раз изобличала его франко-гугенотское[126] происхождение.

— Неужели это простой грабеж? — с сомнением проговорил он.

— Разве его ограбили? — спросил доктор.

— Да наверное. Карманы были вывернуты, а подкладка сутаны порвана.

— На какую добычу они могли рассчитывать? — удивился Корриган. — Ведь приходские священники обычно бедны как церковные мыши.

— Но чтоб лишний раз удостовериться в этом, они размозжили ему голову, — сказал как бы в раздумье Лежен. — Интересно бы знать почему.

— Напрашиваются два ответа, — сказал Корриган. — Первый, что совершил это какой-нибудь молодой негодяй, просто из любви к насилию, — в наши дни, к сожалению, таких немало.

— А второй ответ?

Доктор пожал плечами.

— Что кто-то имел на него зуб. Может такое быть?

Лежен покачал головой.

— В высшей степени маловероятно. Отца Германа здесь хорошо знали и любили. Врагов, насколько известно, у него не было. Ограбление также маловероятно. Если только…

— Если только что? — спросил Корриган. — Полиция обнаружила важную деталь? Правильно?

— С ним было кое-что, чего преступник не нашел. Если уж быть точным — в ботинке.

Корриган присвистнул:

— Прямо детективная история!

Лежен улыбнулся:

— Ничего удивительного. В кармане у него была дыра. Сержант Пайн побеседовал с его экономкой. Она, видимо, редкая неряха — все время забывала ему зашить дырку в кармане. И призналась, что отец Герман частенько совал в ботинок нужные бумаги и письма, боясь, что те могут провалиться в подкладку сутаны.

— А убийца об этом не догадался?

— Ему это и в голову не пришло. Если, конечно, вер-но, что охотился он скорее за клочком бумаги, чем за той жалкой мелочью, которая была у него в кошельке.

— Что же на этом клочке?

Лежен сунул руку в ящик письменного стола и достал оттуда изрядно помятую бумажку.

— Здесь просто перечень фамилий, — сказал он.

Корриган с любопытством стал читать:

Ормрод

Сэндфорд

Паркинсон

Хескет-Дюбуа

Шоу

Хармондсворт

Такертон

Корриган?

Делафонтен?

Брови его поползли вверх.

— Но там упоминаюсь и я!

— Вам что-нибудь говорят эти фамилии?

— Абсолютно ничего!

— И вы не были знакомы с отцом Германом?

— Нет.

— Тогда вы вряд ли сможете быть нам полезны.

— Что же, по вашему мнению, может значить этот список, если он вообще что-либо значит?

От прямого ответа Лежен уклонился:

— Около семи часов вечера к отцу Герману прибежал мальчик. Он сказал, что умирает женщина и что она просит его прийти. Отец Герман тут же пошел с ним.

— Куда? Если это вам известно.

— Известно. Это было нетрудно выяснить. В дом номер двадцать три по Бентал-стрит. Фамилия домовладелицы Коппинс. Вызван же он был к больной миссис Дэвис. Священник прибыл к больной в четверть восьмого и провел с ней около получаса. Перед самым приездом «Скорой помощи», которая должна была доставить ее в больницу, миссис Дэвис умерла.

— Ясно.

— А отца Германа вскоре видели в «У Тони» — маленьком заштатном кафе. Репутацию оно имеет вполне приличную, никаких противозаконных историй там не случалось. Но кормят они неважно, и постоянных клиентов там немало. Отец Герман заказал чашечку кофе. Потом, видимо, ощупал свой карман, не нашел там, чего искал, и попросил Тони, хозяина, принести ему лист бумаги. Вот, — он указал пальцем, — эта бумага.

— А дальше?

— Когда Тони принес кофе, священник что-то писал. Вскорости он ушел, к кофе почти не притронувшись, что совсем неудивительно, но он набросал этот список и сунул его в ботинок.

— В кафе находился кто-нибудь еще?

— Три парня, из тех, что зовут «золотой молодежью», за одним из столиков и человек постарше — за другим. Между прочим, он ушел, так ничего и не заказав.

— Он вышел вслед за священником?