Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Нет, право, мистер Лежен, не знаю, что бы вам еще такое рассказать. Я ведь уже все сказала вашему сержанту — кто эта миссис Дэвис и откуда она родом, мне неизвестно. Жила она у меня шесть месяцев. Платила исправно, словом, была вроде женщиной почтенной и приятной, а что вы еще от меня хотите, ума не приложу.

Миссис Коппинс, запыхавшись, остановилась и бросила на Лежена неприветливый взгляд. В ответ он улыбнулся ей ласково и немного печально. Такая улыбка, как знал он по опыту, оказывает благоприятное воздействие.

— Не подумайте, что я не хочу вам помочь, — тут же поправилась миссис Коппинс.

— Спасибо вам. Помощь — это как раз то, что нам требуется. Ведь у женщин обычно интуиция развита гораздо больше, чем у мужчин.

Ход был верный, и он возымел свое действие.

— Ах, — сказала миссис Коппинс, — жаль, что Коппинс вас не слышит! Вечно он так придирался ко мне, так меня осуждал! «Болтаешь о вещах, в которых ни черта не смыслишь!» — скажет, бывало, и фыркнет. А я-то в девяти случаях из десяти бывала права!

— Поэтому я и хочу знать ваше мнение о миссис Дэвис. Она была несчастливым человеком, как вам кажется?

— Насчет этого — нет, не думаю, что так. Деловитая — вот какой она мне представлялась. Обстоятельная. Словно распланировала заранее свою жизнь, а потом под этот план все и подгоняла. Работала она, как я поняла, в какой-то фирме по изучению спроса. Ходила повсюду и опрашивала, кто какой стиральный порошок предпочитает или какую муку, и сколько тратит в неделю, и как распределяет эту сумму. Я, признаться, всегда думала, что такая работа — это прямо шпионство какое-то, и зачем это правительству или кому там еще, кто этим интересуется, убей меня, и сейчас не понимаю. Ведь, сколько ни опрашивай, узнаешь лишь то, что и без того известно, но кругом прямо с ума посходили с опросами этими. А если уж говорить откровенно, то бедная миссис Дэвис для этой работы, по-моему, очень подходила: манеры приятные, никакой назойливости, спрашивает по-деловому, спокойно.

— Вы не знаете точного названия фирмы?

— Нет, боюсь, что нет.

— Упоминала ли она когда-нибудь своих родственников?

— Нет. Я так поняла, что она вдовая была, и муж ее много лет как помер. Он вроде бы крепко хворал, но вообще-то она мало о нем говорила.

— А никогда не рассказывала, откуда она родом, из каких мест?

— Не думаю, чтоб она в Лондоне родилась. Приехала откуда-то с севера, что ли.

— Вам не казалось, что… как бы это сказать… она что-то скрывает?

Лежен задал этот вопрос с некоторой опаской. Если она женщина сметливая… но миссис Коппинс подсказкой не воспользовалась.

— Да нет. По правде, ничего такого я не замечала. В разговорах ее ничего такого не было. Вот что меня, помню, немножко удивило, так это чемодан ее. Хороший чемодан, но не новый, и на нем были инициалы «Дж. Д.», то есть Джесси Дэвис. А если приглядеться, вторая буква была переделана. Из «X», по-моему. А может, из «А». Я, конечно, подумала, что ничего особенного в этом нет, ведь хороший чемодан, если подержанный, дешевле купить можно, а тогда инициалы, понятно, переделываешь. Вещей у нее было немного — один чемодан, и все.

Это Лежен знал. Личного имущества у умершей было на удивление мало. Она не хранила ни писем, ни фотографий. Страхового полиса, банковской и чековой книжки также не было найдено. Одни носильные вещи — удобные, неброские, хорошего качества, почти новые.

— Вы считаете, она была вполне довольна жизнью?

— Думаю, что да.

Ответ прозвучал не совсем уверенно, за что он тут же ухватился:

— Но точно вы сказать не можете?

— Об этом как-то не очень задумываешься, ведь правда? Она была при деньгах, на хорошей работе, так чем тут быть недовольной? Веселостью особой она не отличалась, а уж когда заболела…

— Да-да, когда заболела, так что? — заинтересовался Лежен.

— Сначала вроде как огорчилась. Когда слегла с гриппом, то есть сказала, что это ее выбивает из колеи. Что придется отменять всякие там деловые встречи. Но грипп есть грипп, ничего не попишешь. Она легла в постель, вскипятила себе чаю на газовой плитке и аспирин приняла. Я сказала ей, что лучше бы доктора вызвать, а она мне ответила, что смысла нет. Все равно, дескать, при гриппе ничего не надо, кроме как отлежаться в постели, в тепле, а мне, сказала, лучше к ней близко не подходить, чтоб не подцепить заразу. Когда ей получше стало, я кое-чего для нее готовила: супцу горячего там, гренки и изредка пудинг рисовый. Чувствовала она себя неважно, но как при гриппе и положено, не больше, по-моему. А когда температура падает, у всех слабость и настроение поганое, и у нее так было. Помню, сидит она возле своей плитки и говорит: «Плохо это, когда столько времени для размышлений. Не люблю я этого. Настроение портится».

Лицо Лежена выражало глубокое внимание, что заставляло миссис Коппинс вспоминать все новые подробности: