Кошки-мышки (СИ)

На молочно-белой груди появляется ярко-алая царапина – следовало быть осторожней, и он касается раны языком, зализывая, уже не сдерживая рычания, отшвыривая оружие куда-то в угол и наваливаясь на выгибающуюся ему навстречу Минни. Ей тоже нравятся подобные игры. Может быть, и нож за этим положила?.. Умница.

Утро начинается очень рано, и Мартинес чертыхается, обжигаясь горячим кофе и в очередной раз наставляя сидящую тут же, за столом, Минни. Которую он без особых проблем отмазал от участия в военных действиях. Ему поверили на слово – ей оружие в руки лучше не давать. Она не совсем в себе, и толку от нее не будет, даже наоборот. Впрочем, Цезарь и сам бы не дал никакой гарантии по поводу того, как именно поведет себя эта девушка, окажись она вдруг в эпицентре военных действий, даже с учетом того, что войной подобное назвать сложно – сколько там их, в тюрьме? Так… побоище.

- Точно помнишь? Держись с остальными, одна никуда не уходи. Жди меня, я вернусь. Да, красавица, я точно вернусь, уже к вечеру. Так вот, я вернусь, мы пойдем сюда и отпразднуем победу. И еще… Минни. Если что… Всякое случается. Шанс невелик, но все же. Не сбегай – те люди из тюрьмы, если они приедут сюда или захотят забрать вас, если мы не вернемся, они… Они тебя не обидят. Хотя доверять тоже не спеши, они чужие, в любом случае. Ладно, красавица, это так, план Б на всякий случай, не вешай нос! Давай, до вечера!

Короткий поцелуй сухими сжатыми губами, сунутая ему в карман дрожащими пальцами пачка сигарет – и Мартинес выходит. Быстро сбегает по ступенькам, оглядывается на ее окно и видит серый силуэт – провожает. Он шагает по улице и раздраженно хмурится от удара в грудь – ему навстречу несется рыдающая Дейзи.

- Сделай что-нибудь! Сделай! Я не хочу на войну! Я боюсь! Я плохо стреляю! Он обещал, обещал мне и ничего не сделал, не помог, я в списке! Что мне делать?! Цезарь, меня там убьют! - она прижимается к нему, уже не стесняясь растрепанных волос, отсутствия макияжа, опухших губ и век – сейчас в приоритете жизнь, без которой ее красота ничего не стоит.

- Выпей что-то, я не знаю. Чтобы на время стало плохо, скажешься больной. Поторопись, если хочешь успеть – мы через час выезжаем, - бросает он тихо и коротко, настойчиво отцепляя ее тонкие пальцы от своей одежды, вглядываясь в обезумевшие от страха глаза Дейзи и ища там проблеск понимания.

- Да! Да, я знаю, что! - вдруг часто кивает она и несется к своему складу.

Интересно, кто же ей что пообещал – скорей всего, за несколько горячих ночей? Когда они вернутся, стоит поинтересоваться личностью этого находчивого человека. Ведь ее почему-то, несмотря ни на что, сейчас жалко. Ведь сейчас Дейзи искренна. Все честны перед лицом страха.

А теперь – пора. Уйти, чтобы вернуться. В этот тихий, сонный, насквозь пронизанный ложью городок. К той немой, почти равнодушной и такой притягательной девушке в нем. Домой.

***

Шорох снаружи палатки заставляет и без того неспособного уснуть Мартинеса осторожно выбраться, оглядываясь. Неужели это снова Губернатор сходит с ума, привлекая к себе ходячих? Что с ним случилось? Как он мог просто взять и убить всех своих людей? Тех, которые пошли ради него на войну. И ладно, можно опустить все вопросы морали – но зачем он это сделал? Какую цель преследовал? Бессмысленные убийства. С ним больше нельзя иметь дело. С ним просто опасно оставаться рядом. А ну как ему снова что-нибудь подобное в голову взбредет?

Он смотрит в спину напряженно стоящего у костра Шуперта и приближается, становясь рядом, вглядываясь в огонь и невпопад думая о том, что теперь с городом. Наверное, нужно вернуться. Только без Блейка.

- Я сваливаю, - подает голос немногословный обычно Шуперт, сжимая кулаки – для него произошедшее сегодня оказалось ударом, ведь там были друзья, была Карен. - Ты с ним?

- Нет, - не задумывается даже Мартинес, ловя на себе одобрительный и облегченный взгляд приятеля. - С ним больше нечего делать. Заглянем в город для начала?

- Да, - решительно кивает тот, возможно, решив искупить грехи своего бывшего лидера помощью оставшимся горожанам, чьи родные и близкие погибли вчера от руки Губернатора, которому они так верили.

Нужно ехать, пока не рассвело. Они собираются быстро и бесшумно. Да и собирать почти ничего не приходится – вещей у них мало. Шуперт кружит вокруг палатки Блейка, как огромный черный хищник, сжимая в руках свой лук, кривясь и вздыхая. Опускает оружие и усаживается к уже ждущему его в автомобиле Мартинесу. Который тоже не смог убить того, под чьим предводительством прожил больше года. Того, кто стал совсем безумным. Того, кто все равно вряд ли выживет тут один. Пусть умрет сам.

Они приближаются к городу осторожно, но все предосторожности больше не нужны. Здесь пусто. Не осталось никого и, судя по всему, люди уходили добровольно, собирая с собой вещи и не сопротивляясь. Никаких следов борьбы не находится. Ни одного трупа нет. Уехали все: женщины, старики, дети. Она.