Кошмары оживают

Наконец наш марафон из еды и разговоров закончился. Мы откинулись на спинки своих стульев. Мистер Дрю умолк, а я перестал есть. Мы теперь просто сидели с чувством наполненности.

– Вот это я понимаю – жизнь, – промолвил мистер Дрю.

– Или же её качественная иллюзия, – ответил я без особых мыслей. Наверное, слова мистера Дрю всё-таки как-то усвоились в голове.

Мистер Дрю указал на меня пальцем и начал смеяться. Я никогда не видел, чтобы кто-то так сильно смеялся. Глава студии согнулся пополам. На его глазах выступили слёзы. Смеха при этом слышно не было.

– О, боже, Бадди, – едва произнёс он, утирая лицо салфеткой, – Это было хорошо подмечено. Ты славный парень.

Я улыбнулся, хотя чувствовал себя расстроенным.

К нам подошёл официант с тоненькой чёрной книжечкой.

– Как только вы готовы, сэр. – Он подал книжечку мистеру Дрю.

– Да, конечно, – сказал мистер Дрю и протянул руку за счётом. – Бадди?

– Да? – отозвался я.

– Тебе нужно подписать и передать им чек, – пояснил он.

Я уставился на мистера Дрю. Он тоже смотрел на меня.

Затем до меня дошло.

Я медленно вытащил свой чек из кармана. Официант протянул мне ручку.

– Эм, сколько получилось? – спросил я.

Мистер Дрю открыл маленькую чёрную книжечку.

– С чаевыми, скажем, ровно пятнадцать.

Я выпучил глаза. Пятнадцать долларов! За один приём пищи!

– С деньгами приходит ответственность, Бадди. Вот как это работает.

– Да… с-сэр, – запинаясь, выговорил я. И продолжил пялиться на число «пятнадцать».

– Давай, парень, у нас обоих дела, – поторопил меня мистер Дрю. Его голос стал серьёзным. Почти раздражённым.

Я медленно взял ручку у официанта и поставил подпись на обратной стороне чека. Затем передал его сотруднику ресторана.

– Замечательно, сэр, – сказал официант. – Я принесу вашу сдачу.

Я глядел на мистера Дрю. Сердце билось очень быстро. Я надеялся, что он не замечает панику в моём взгляде.

– Вот это я называю отпраздновать так отпраздновать, да, парень? – спросил меня мистер Дрю с широкой улыбкой.

– Да, сэр, – тихо ответил я.

– Не траться так каждый раз, когда тебе выдают жалованье, – рассмеялся он. – Это безответственно.

– Да, сэр, – повторил я, едва шевеля губами.

Мистер Дрю оглянулся через плечо. Я видел, что он изнывает от нетерпения. Мужчина тяжело вздохнул.

– Слушай, Бадди, ты не против, если я вернусь обратно в студию? У меня встреча через полчаса.

Так он меня оставлял одного? Хотя, наверное, мистеру Дрю не было смысла оставаться, верно? Мы покончили с ужином. Мне не требовалась помощь, чтобы добраться до дома.

– О, нет конечно.

Мистер Дрю бросил салфетку на стол и встал, коротко кивнув мне.

– Чудесно. Продолжай работать в том же духе, парень. Увидимся завтра.

С этими словами он направился к выходу, на прощание пожав руки официанту и администратору. И исчез.

Все смеялись.

Я не понимал, что тут смешного.

– Ваша сдача, сэр, – сказал официант, подойдя ко мне и протянув маленькую чёрную книжечку.

– Спасибо.

Я открыл её. Двадцать пять баксов наличными. Всё ещё довольно много. Но было больше. Намного больше.

Я засунул купюры в карман и ушёл из ресторана как можно скорее. Я ехал в метро, держа руку в кармане. Не хватало ещё, чтобы кто-то стащил остатки моего жалованья.

Я добрался до дома к тому моменту, когда мама убирала со стола. Дедушка улыбнулся мне, стоя за раковиной, и помахал рукой в мыльной пене.

– Бадди! Я думала, ты успеешь домой до ужина, – сказала мама при виде меня.

– Я тоже, – отозвался я.

Спокойно, Бадди, они не должны знать, каким виноватым ты себя чувствуешь. Я посмотрел на пыльную штору, стопку грязных тарелок, старую кушетку, на которой спала мама… Нет, всё это не помогало чувствовать себя менее виноватым.

– Эээ, мистер Дрю взял меня с собой отметить мою первую зарплату.

– Наконец-то! – сказала мама и улыбнулась мне. – Я уже начала беспокоиться.

– Ага, я тоже. В общем вот. – Я быстро положил кучку мятых купюр на стол.

– Ого, Бадди, – воскликнула мама, уставившись на деньги.

Я с трудом проглотил комок в горле.

– Ага, двадцать пять баксов. Скоро будет больше, потому что он на меня рассчитывает, – соврал я. Будет больше, потому что я не стану ходить ни на какие шикарные ужины. – Это всё твоё.

Мама бережно сложила деньги, расправляя каждую купюру. Она протянула мне десять долларов.

– Тебе нужна новая одежда. И, может быть, позовёшь кого-нибудь из друзей в кафе поесть пирогов.

Мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда.

– Нет, мам, пожалуйста. Не в этот раз. Может, как-нибудь потом, – сказал я.

Затем я отправился к себе в комнату и спрятался там. Сердце перестало бешено колотиться в груди. Теперь оно просто болело.

Мне никогда прежде не было так стыдно. Я злился на себя. И на весь мир тоже. Все те люди в ресторане могли позволить себе там ужинать. Для них это не такое уж и удивительное событие. Это было нечестно. Всё это казалось самой настоящей несправедливостью.