Космические хроники, или Почему инопланетяне до сих пор нас не нашли

Недавно я со своей семьей побывал во флоридском Диснейленде, и там мы пошли посмотреть на полноразмерные анимированные куклы, изображающие президентов Соединенных Штатов. Мои дети десяти и шести лет были со мной, и мы повторили имена всех президентов от Джорджа В. до Джорджа В.[124]Все они представлены там. Наблюдая, как куклы двигаются по сцене и разговаривают, я подумал: «Тут нет разделения на республиканцев и демократов, это просто президенты Соединенных Штатов. При каждом из них в стране происходило нечто важное. А когда они покидали свой пост, почти в каждом случае нечто важное оставалось и продолжалось после них».

Когда видишь, как сегодня люди клеймят друг друга: «Да ты просто миролюбивый, либеральный, демократ-пацифист», удивляешься, что же значат эти слова, поставленные в одну фразу. На протяжении всей Второй мировой войны мы сражались под началом президента-демократа, а другой президент-демократ сбросил атомные бомбы на Японию. Либеральный демократ – вовсе не синоним пацифиста. Обстоятельства со временем меняются. Решения, которые влияют на здоровье и благополучие страны, приходится принимать независимо от партийной принадлежности. Опросы общественного мнения говорят нам, что Джордж Вокер Буш не был популярен среди темнокожего населения. Однако через пятьдесят или сто лет его наверняка будут помнить как президента, впервые назначившего темнокожих американцев на самые высокие посты в своем правительстве. До него ни один президент не выдвигал темнокожего на четвертый пост в государственной иерархии, и именно президент-республиканец сделал это. Республиканцев также постоянно обвиняют в пренебрежении вопросами экологии. Но ведь американское Агентство по защите окружающей среды[125] было создано при президенте-республиканце Никсоне.

Так что я вижу, как с течением времени образы и роли партий пересекаются. Я вижу, как они влияют друг на друга. Люди склонны быстро переходить на критику, и тому есть множество причин, которые я понимаю, но в конечном итоге здесь, в Диснейленде, все президенты вместе стоят на сцене и все вместе показывают, что есть наша страна.

Вот вам еще одно пересечение, и это уже не о президентах. В моем профессиональном астрофизическом сообществе примерно 90 % людей – либералы, демократы и пацифисты. Но в то же время практически все оборудование, которое мы используем для регистрации небесных объектов, так или иначе связано с военной техникой. И эта связь уходит корнями в глубь веков. В начале 1600-х годов Галилей узнал об изобретенном в Нидерландах телескопе, который использовали для заглядывания в окна, и построил собственный. Почти никому не приходило в голову посмотреть через телескоп в небо, а Галилей догадался сделать это и обнаружил кольца Сатурна, фазы Венеры, пятна на Солнце. Но потом он понял, что телескоп можно использовать для обороны, и показал его венецианским дожам, которые немедленно заказали у него несколько штук. И конечно, когда Галилей угостил их сникерсами, заказ, наверное, еще удвоили.

Кстати, когда я говорю о середине, я не имею в виду предательство своих убеждений. Я говорю о поиске фундаментальных принципов, которые составляют основу национальной идентичности, и сплочении вокруг них. Наше присутствие в космосе воплощает один из таких принципов.

Это уже было сказано, но я повторю: как бы ни выглядела эта ситуация в тот или иной момент, космос – это не партийный вопрос. Это даже не двухпартийный вопрос. Просто внепартийный. Кеннеди сказал: «Давайте отправимся на Луну!» – однако на пластинках, которые наши астронавты доставили туда, стоит подпись Никсона. Стремление исследовать (или не исследовать) космос исторически не связано с либеральностью или консервативностью, принадлежностью к демократической или республиканской партии, к левому или к правому крылу. И это хорошо. Это как раз то, что остается посередине после того, как остывает разогретый газ.

Будучи американцами, мы воспринимаем некоторые вещи как должное. Их не замечаешь, пока не поедешь в другую страну. Мы всегда мечтаем. Иногда это плохо, потому что мы мечтаем о нереальных вещах. Но в большинстве случаев это хорошо. Это позволяет нам думать о завтрашнем дне. Целые поколения американцев мечтали о будущих переменах, о современном будущем – как не мечтала до них ни одна страна. Компьютеры изобрели в Америке. Небоскребы родились в Америке. Именно Америка не только предсказывала, но и изобретала новое и современное завтра, наполненное проектами и инновациями в науке и технологии.

Бедная страна вряд ли будет мечтать, потому что у нее нет ресурсов для реализации своих мечтаний. Для бедняков мечты – просто упражнение по фрустрации, непозволительная роскошь. Но и многие состоятельные страны тоже не проводят достаточно времени, всматриваясь в завтра, и Америке стоит избегать превращения в одну из таких держав. Хотя мы все еще хотим думать о будущем, есть опасность, что нам начнет не хватать подготовки для превращения будущего в настоящее.