Космические хроники, или Почему инопланетяне до сих пор нас не нашли

Ричард ван дер Рит Вулли, одиннадцатый королевский астроном[115] Британии, был известен своим скептицизмом по отношению к полетам в космос. Как-то раз в начале 1956 года, когда он приземлился в Лондоне после 36-часового перелета из Австралии, журналисты спросили Вулли о космических путешествиях. «Чушь несусветная», – ответил он. В начале 1957 года Ли де Форест, продуктивный американский изобретатель, много сделавший для развития электроники, заявил: «Как бы ни развивалась наука, человек никогда не достигнет Луны». Помните, что произошло в конце того же года? Целых два советских спутника вышли на орбиту. Началась космическая гонка.

Когда кто-нибудь называет некую идею «чушью» или «ахинеей», вначале нужно проверить, не нарушает ли эта идея какой-нибудь из хорошо проверенных законов физики. Если нарушает, скорее всего, это действительно чушь. Если нет, вопрос только в том, чтобы найти достаточно грамотного и умного инженера и, конечно, заинтересованный источник финансирования.

В тот день, когда Советский Союз запустил «Спутник-1», целый раздел научной фантастики стал научным фактом, и будущее стало настоящим. От этого футуристы со всем их энтузиазмом немедленно перегнули палку. Иллюзия о том, что технологии будут развиваться молниеносно, тут же пришла на смену прежней иллюзии, когда всем казалось, что никакого развития ждать не приходится. Эксперты мгновенно перешли от неуверенности в скорых технологических изменениях до чрезмерной убежденности в них. И энтузиасты космических исследований оказались тут в первых рядах.

Разного рода комментаторам нравилось делать прогнозы на двадцать лет, в течение которых будет достигнута некая ранее немыслимая цель. 6 января 1967 года на первой странице «Уолл-стрит джорнал» было сказано: «Самым амбициозным из американских проектов ближайшего будущего будет высадка человека на соседнюю планету Марс. Большинство специалистов считает, что эта задача будет решена к 1985 году». Уже через месяц после этого в первом выпуске журнала «Футурист»[116] было объявлено, что в соответствии с долгосрочными прогнозами ведущего аналитического центра США – корпорации «РЭНД»[117], с 60 % вероятностью к 1986 году на Луне будет существовать населенная людьми база. В «Книге прогнозов», изданной в 1980 году, пионер ракетостроения Роберт Ч. Труэкс предсказывал, что к 2000 году жить и работать в космосе будут 50 000 человек. Когда наступил 2000 год, люди и вправду жили и работали в космосе. Но только их было не 50 000, а всего трое – первый экипаж Международной космической станции.

Всем этим (и многим другим) предсказателям так и не удалось понять, какие силы движут технический прогресс. Во времена Уилбура и Орвилла можно было далеко продвинуться, работая «на коленке». Для их первого самолета не понадобился грант Национального научного фонда: они финансировали свою разработку за счет велосипедной мастерской. Братья Райт сами построили крылья и фюзеляж с помощью инструментов, которые уже были под рукой, а их изобретательный веломеханик Чальз Э. Тэйлор, сам придумал и вручную собрал двигатель. Все производство буквально состояло из двух человек и гаража.

Исследования космоса требуют совсем других масштабов. Первыми на поверхность Луны ступили тоже всего два человека – Нил Армстронг и Базз Олдрин, – однако за ними маячили указ президента Кеннеди, 10 000 инженеров, 100 миллиардов долларов, выделенных на программу «Аполлон», и ракета «Сатурн-5».

Несмотря на то что у многих из нас остались только хорошие, очищенные воспоминания об эпохе «Аполлонов», американцы были первыми на Луне не потому, что мы от природы исследователи, и не потому, что наша страна решила посвятить себя поискам новых знаний. Мы оказались на Луне в первую очередь потому, что Соединенные Штаты должны были переиграть Советский Союз, хотя бы в чем-то выиграть холодную войну. Кеннеди очень ясно выразил это, когда выступал перед руководством НАСА в ноябре 1962 года:

Я не настолько заинтересован в космосе. Я думаю, что это хорошее дело, нам нужно знать космос, и на это можно выделять разумные объемы средств. Но сейчас мы говорим о фантастических расходах, которые подрывают наш бюджет и забирают средства у всех остальных национальных программ, и, по-моему, единственное оправдание тому, что мы так поступаем сейчас, – это надежда переиграть [Советский Союз] и показать, что мы способны, с Божьей помощью, опередить их, даже когда стартуем с отставанием на пару лет.