Космические хроники, или Почему инопланетяне до сих пор нас не нашли

Нравится нам это или нет, но война (холодная или горячая) – это самый мощный стимул для привлечения средств, какой только есть у общества. Такие высокие цели, как открытия, исследования, наука, любознательность, позволяют привлечь средства только для проектов весьма умеренного масштаба и только если они находятся в русле современной политики или культуры. Однако большие и дорогие проекты требуют значительного времени и устойчивого финансирования, которое не должно зависеть от колебаний экономики или политических веяний.

Во все времена и во всех культурах только война, алчность или прославление королевской или религиозной власти позволяли обосновать большие расходы. Сегодня королевская власть заменена избранными правительствами, а власть религиозная редко выражается в архитектурных формах, так что в силе остаются только война и алчность. Иногда эти двое работают рука об руку, например когда спекулянты обогащаются во время войны. Но война и сама по себе остается абсолютным и самым убедительным обоснованием расходов.

Во время полета «Аполлона-11» мне было одиннадцать лет, и я уже понял, что космос – страсть всей моей жизни. В отличие от столь многих людей, смотревших, как Нил Армстронг шагает по Луне, я не ликовал – я испытывал облегчение от того, что наконец-то кто-то исследует другое небесное тело. Для меня «Аполлон-11» символизировал не кульминацию, а начало новой эры.

Но и я заблуждался. Приземления на Луну продолжались в течение трех с половиной лет. А затем прекратились. Программа «Аполлон» стала концом эпохи, а не началом. И по мере того, как путешествия на Луну отступают в прошлое и их подробности стираются из памяти, этот проект кажется все более немыслимым по сравнению с другими, осуществленными на протяжении всей истории человечества.

В отличие от первых коньков, первого самолета или первого настольного компьютера – предметов, глядя на которые мы сегодня усмехаемся, – первая ракета, доставившая человека на Луну, «Сатурн-5», вызывает восхищение и даже благоговение. Оставшиеся экземпляры «Сатурна-5» выставлены на всеобщее обозрение в Космическом центре имени Джонсона в Техасе, в Космическом центре имени Кеннеди во Флориде и в Национальном ракетно-космическом музее в Алабаме. Потоки почитателей идут вдоль этих ракет. Люди дотрагиваются до могучих дюз в нижнем конце ракеты и удивляются, как такая громадина могла преодолеть земное тяготение. Чтобы это восхищение превратилось в усмешку, наша страна должна снова приложить усилия и «смело идти туда, где еще никто не бывал». Только тогда «Сатурн-5» будет выглядеть такой же старомодной, как и другие изобретения, которые человеческий гений оценил по достоинству и сумел превзойти.

Глава тридцать вторая [118] И видеть сны [119]

Когда меня попросили выступить с приветственной речью на нынешнем ежегодном обеде в Зале славы космических технологий[120], я подумал, что это немного странно, потому что я член совета «Космического фонда»[121], который финансирует не только этот обед, но и весь этот симпозиум, а члены совета обычно не выступают с такими речами. Однако в прошлый вторник, когда мне озвучили просьбу, меня заверили, что этот доклад не будет заменять чей-то другой. Так что я согласился и только потом взглянул на список тех, кто в прошлые годы открывал симпозиум: полковник Брюстер Шоу, заслуженный астронавт, полковник Фред Грегори, заслуженный астронавт, Джеймс Олбо, руководитель «Боинг Интегрейтед Дефенс Системс», Рон Шугар, руководитель «Нортроп Грумман», Дэвид Томпсон, руководитель «Спектрум Астро», Норм Огустин, руководитель «Локхид Мартин», глава экспертной комиссии по перспективам американской космической программы, руководитель еще нескольких ассоциаций и академий. Посмотрев на этот перечень, я понял, что буду самым нетитулованным из всех, кто когда-либо выступал с такой речью.

Это правда, я никогда не служил в армии. Я не генерал и не полковник. Вообще без звания. Может быть, я курсант. У генералов есть звезды и полоски. Но вы видели мою жилетку? У меня есть звезды – и солнца, и спутники, и планеты. Так что я космический курсант.

Все время, пока я работаю в совете «Космического фонда», я стараюсь соответствовать. Но это непросто, потому что я специалист по астрофизике и общаюсь с людьми, занятыми академической наукой. У нас свои конференции со своей спецификой. Так что каждый год, приезжая на Национальный космический симпозиум и бродя по выставочному залу, я чувствую себя антропологом, который исследует заморское племя. Я замечаю вещи, очевидные для антропологов, но не столь очевидные для большинства из вас.

Например, в среднем генералы выше полковников. В среднем полковники выше, чем майоры. Если подумать, кажется, что должно быть наоборот, потому что, если вы высокого роста, в вас удобнее целиться на поле сражения. И логично предположить, что чем выше ваше звание, тем меньше должен быть ваш рост. Но это не так.