Но жизненные силы к концу года иссякают, и миру грозит возвращение к изначальному хаосу. Возродить, вернуть ускользающую жизнь и открыть путь Новому году! И Адити — праматерь дэвов, «сияющих» богов небосвода — рождает для этого подвига Индру. Он — обновитель Вселенной. В этом его подвиг и его трагедия. Ибо боги небесного миропорядка не могут царить на земле, и он здесь только пришелец… В Индии посвященные Индре столбы стоят не больше недели, потом их свергают, подобно известному другим индоевропейским народам новогоднему деревцу. Дальнейшая судьба Индры туманна:
Похоже, что он вознесся к Солнцу на золотой колеснице. И там, среди дэвов, отвоевал себе надлежащее место в лоне праматери Адити, олицетворяющей годовые циклы Вселенной. До следующего Нового года…
Вишну, соратник Индры, хоть и вырос до самого Солнца, остался на подчиненной асурам Земле. Не ясно, как он мирится с ними, как вновь превращается в карлика или зародыш, но спустя 8 месяцев после убийства Вритры и разверзания охраняемой им Валы «Достигающий во все стороны» возвращается в потусторонний, свой мир и засыпает на влажных кольцах доброго Шешы. До Нового года…
А миры опять начинают стареть. До возрождения Индры, который, как показали курганы в окрестностях Старогорожена и Высокой Могилы, олицетворял некоторых из погребаемых (накануне Нового года?).
Этот аспект образа Индры непосредственно связан с идеей «космических странствий» и представляет собой одну из их разновидностей. Поэтому он будет рассмотрен отдельно.
Помимо смутных воспоминаний о размещенных на островах и лугах обиталищах мертвых, в «Ригведе» господствует мотив подземелий, скрытых в неких холмах. По их «великим отлогим склонам» удалился первый покойник Яма, став владыкой загробного царства и «собирателем людей».
Все это находит соответствие в курганах с их обязательной центральной могилой и многократными подзахоронениями.
Происхождение загробного царства Ямы связано с представлениями о Вале, который, как было сказано, представлялся то оградой (кромлехом?), то каменным ларцом (что соответствует плиточным гробницам кеми-обинской и последующих культур), то пещерой (подобием катакомб). Он считался «сокровищницей, имеющей основанием скалу, полной скота, коней (и) благ», что может быть сопоставлено с магическими росписями гробниц, «Грота быка» и других навесов и ниш Каменной Могилы. Сюда же можно отнести могилы, дно которых нередко посыпали мелом, песком, галькой и другими «камнями».
Вала вмещал также подземные воды, которые боги днем собирали в бадью, а ночью поднимали на небо и изливали оттуда в виде дождя и росы. Когда же воинственный Индра расколол Валу, то воды потекли из него по земле на четыре (или семь) стороны. Этот мифологический мотив очень напоминает конфигурацию кургана-лягушки из-под Усатова (рис. 5
), а также VIII слоя над «космическим странником» из Высокой Могилы (рис. 28) и близкие ей VI–VIII слои кургана № 2 у Большой Белозерки. Последние три памятника соответствуют, кроме того, версии об освобождении Индрой «рыжих коров» — лучей новогоднего Солнца. В Могиле это лучеобразные дороги (проторенные, возможно, стадами коров), а в Белозерском кургане — многочисленные кости коров, разбросанные вокруг воронки с золой и илом.Владыкой Валы выступает не Яма, а его дядя Варуна — божество более древнее и высокочтимое. Однако характеристики и функции этих образов в чем-то сходны. Важно, что оба они связывались с годовым и другими циклами Вселенной.
Устройство загробного царства напоминает жилище, искаженно копирующее земное.
Виды жилища различны. Это и дом, и укрепленная «тысячью столбами» яма (очевидно, подобие могилы со срубом), и подземелье, в котором «сперва было растянуто дно, потом сделано отверстие» (катакомба?). Обязательным элементом является опорный столб, символизирующий «древо жизни» или ось мироздания. В одном месте «Ригведы» эта опора названа «деревом с прекрасными листьями». Перекрытия обители Ямы различны. Крона дерева соответствует древесно-травяным или камышовым перекрытиям срубов и ям; каменное небо — плиточным перекрытиям ям и гробниц; лоно земли или край одежд, которыми мать-земля укрывает своего почившего сына, — сводам вырытых в грунте катакомб.