Космические тайны курганов

Обитатели царства Ямы — это, прежде всего, боги, с которыми пирует владыка на соломе-брасмане под деревом с прекрасными листьями, а также предки — «отцы», поддерживающие ось мироздания.

Проводниками царства мертвых выступают две собаки и Пушан. Собаки были спутниками Ямы и сопровождали покойников в его владения. Козлоподобный Пушан, напротив, вполне самостоятельно выводил их наружу. Он покровительствовал возрождению жизни. Менее связаны с загробным миром змей Шеша, собака Сарама и птица Супарна, очень древние и ко временам сложения «Ригведы» полузабытые.

Все эти существа находят соответствия в курганном обряде. Археологи нередко встречают в могилах кости птиц и их яйца, а также целые скелеты змей; известны изображения тех и других. Кости собак встречаются преимущественно в виде ожерелий или подобия четок: просверленных клыков и косточек пальцев, украшенных змеевидными нарезками (рис. 25); пара собак изображена на первом кромлехе Велико-Александровского кургана (рис. 12). Соответствия Пушану представлены копытцами и другими косточками ног (что отвечает его функции проводника, знатока счастливых путей), нижней челюстью (которую ему выбил Рудра за непочтительное к себе отношение) и сосудами с кашей (более грубую пищу Пушан, лишенный челюсти, вкушать не мог).

Разумеется, предки (покойники) тоже представлены в «пирамидах степей».

Согласно «Ригведе» погребаемые сжигались, и таких случаев в курганах немало, или закапывались в скорченном положении, что для курганов эпохи меди и бронзы весьма характерно. Ведийский образ смерти, приходящей с юга в красных одеждах, соответствует размещению окрашенных охрой покойников преимущественно в южной половине кургана. Ветви «древа жизни», подпирающего кровлю обители Ямы, и плечи праотцев обозначены в тексте одним и тем же словом, что намекает на подобие скелета дереву. Такое «дерево» изображено на спине Керносовского идола (смотри рисунок на обложке) и других человекоподобных стел.

Под дерево с прекрасными листьями,
Где пьет с богами Яма,
Туда наш отец, глава рода,
Устремляется к предкам.

Предки-покойники обожествлялись у всех первобытных народов. В ряде рассмотренных случаев это вполне очевидно. Так, олицетворением Вивасвата или Мартанды (отца Ману и Ямы, владык живых и почивших людей) выступает покойник из IV слоя, а Сурьи — «Солнца» — покойник из VIII слоя Высокой Могилы (рис. 14, 28). Важно, что в «Ригведе» эти боги представлены в таком же соподчинении: Вивасват сначала был смертным, но после причисления к верховным богам воплотился именно в Сурью.

Соответствие Индры некоторым из покойников, погребенных в могилах под стелами, было подмечено на материалах курганов у Старогорожена (рис. 17). Змиеборческая направленность подвигов Индры, его сражения с силами потустороннего хаоса согласуются с представлениями о «воскресающих» погребенных. Им приходилось не только сбрасывать с себя путы (змей, корни) загробного царства, в смертельных схватках они утверждали свое право на место в пантеоне. Этот мотив выражен и в образе Индры.

Вознесение Индры двухэтапно: сначала он вышел на белый свет из лона Адити, праматери дэвов (небесных богов), и, совершив свои подвиги в подземном и земном мирах, на небо же возвратился.

Рождаясь, Индре пришлось убить отца, чтобы не погибнуть самому. Это древний и распространенный у индоевропейских народов мотив. Достаточно вспомнить борьбу поколений верховных богов греческой мифологии: Хаос — Уран — Кронос — Зевс — Аполлон (который тоже намеревался свергнуть своего отца Зевса). Индра пошел дальше: он поверг Дьяуса — «Небо», арийского двойника греческого Зевса (Дзеуса). Такой финал сближает Индру с образами богоборцев-титанов. В греческой мифологии их неизменно побеждали боги. Здесь же случилось обратное…

Отцеубийство Индры обусловлено логикой погребального обряда. Каменные кольца-кромлехи, которые в нижних слоях Высокой Могилы и в основе Велико-Александровского кургана были связаны с образом Дьяуса, в кургане № 1 у Старогорожена стали символизировать змеевидных существ, врагов Индры. А, кроме того, «небо» обозначалось у ариев не одним лишь словом «дьяус» («день», «свет»), но и словом «асман» («камень», «гора»). Так что у «воскресающего», прорывающегося чрез надмогильные плиты покойника были причины «убить» такие вот «небеса».