Кость Войны

Созерцание рыжеволосой, лежащей в пыли у его ног, дрожь её губ, с которых слетали неслышные проклятья, рождало в груди Сета отчётливое понимание перемен, произошедших с ним самим. Он уже далеко не тот, что был раньше. Он стоит на пороге чего-то сверхъестественно удивительного. Скоро, очень скоро, ему будет подвластен весь мир. Весь этот мир! Он сначала насладится его ненавистью, а потом — его болью и страданием. Весь мир падёт перед ним! И первой покорится вот эта женщина…

Сет словно очнулся, с удивлением озираясь. Что это были за мысли? Будто не в его голове они родились, а пришли откуда-то извне… Что это?

Он опустил глаза и вздрогнул, увидев девушку.

— Ты внучка старины Франка? — почему-то шёпотом спросил Сет.

В ответ рыжеволосая плюнула.

Сет рассмеялся, стирая плевок с капюшона. Момент пробуждения оказался недолог. Новое, поселившееся в нём, вновь — уже крепко-накрепко — вошло в его разум. Неосознанным движением он вытащил руки из-под одежды и сцепил на груди в замок.

— Альберт разрежет тебя на части! — дёрнувшись, придушенно выговорила девушка. — Ты знаешь Альберта Гендера, Ловца Теней из Карвада? Он прикончит тебя! Но прежде чем сделать это, он отдаст тебя мне… И тогда тебе будет не до смеха, урод!

— Альберта Гендера больше нет, — сказал Сет. — Можешь забыть об Альберте Гендере. Впрочем, можешь хранить о нём светлую память. Как хочешь. Мне всё равно…

Тот, кого при жизни звали Голованом, портовым головорезом из Руима, урча и облизываясь, отполз от бездыханного тела, из разорванной шейной артерии которого кровь уже не хлестала тугой струёй, а выплёскивалась слабыми толчками. Тело Голована не требовало пищи, поэтому он равнодушным взглядом тусклых мёртвых глаз окинул свою добычу, поднялся и, загребая ногами, пошёл прочь — во мглу безмолвных дворцовых коридоров. Тьма приняла его в себя, Тьма накрыла плотным пологом Альберта Гендера, Ловца Теней из Карвада, Тьма нависла над колеблющимся пламенем догорающего факела. Пройдёт время, Тьма поглотит и пламя.

Часть третья РАССВЕТ ТЬМЫ

ГЛАВА 1

Адски болели челюсти, но Самуэль не останавливался. Когда ему удалось высвободить руку, дело пошло легче.

— В следующий раз буду иметь в виду, — выплёвывая противные волоски изо рта, промычал он, — сеть надо крутить не из конского волоса, а из конопли…

Он стряхнул с себя последние лоскуты и поднялся, разминая ноги. В дверном проёме тростниковой хижины ощутимо потемнело — день близился к закату.

— Нет уж, — бормотал Самуэль, на нетвёрдых ногах выбредая из хижины. — Не будет по-вашему. По-моему будет. Через сколько ужасов вместе прошли, а тут вдруг один отправился… Да ещё и эту ненормальную охранять оставил. А она… И впрямь сумасшедшая… Ну чего она туда попёрлась? Разве она имеет хоть малейшее представление о ремесле Ловцов? Только мешать будет. А я… без меня никак не обойдётся… А он… Ну уж нет…

Самуэль вступил на территорию становища. Все, кто попадался ему на пути, падали ниц, но теперь это его не волновало приятно, как раньше. Он подошёл к лежащим в тени хижин верблюдам и нерешительно остановился у первого попавшегося.

— Встань, — попросил Самуэль. — Ну давай, как тебя… Стоять! Ну!

Животное флегматично посмотрело на человека, продолжая жевать пустыми волосатыми губищами.

— Ухун! — послышалось сзади.

Обернувшись, Самуэль увидел Исхагга, который поспешно ковылял к нему на четвереньках. Следом за Исхаггом ползли воины Красного Пламени — не меньше десятка. Из каждой хижины выглядывали встревоженные бородатые физиономии. Вдруг в одной из хижин отчаянно заголосила женщина, вопль подхватили сразу несколько голосов. Где-то испуганно заревели дети.

— Ухун! — крикнул, торопясь, Исхагг.

— Встать! — взвизгнул Самуэль на верблюда и, решившись, несильно пнул его ногой.

Животное угрожающе приподняло раздвоенную верхнюю губу, под которой закипал водоворотик слюны. Самуэль вовремя присел, и плевок размером с кулак пролетел над его головой. В этот момент Самуэля настиг Исхагг.

— Ухун! — почти плача, пролепетал пустынный воин. — Нельзя уходить! Никак нельзя! Нет!

— И ты туда же! — высвобождая руки, к которым прильнул чёрной бородой Исхагг, попятился Самуэль. — Пусти, кому говорят! Пусти! Ты кого хватаешь! Ты самого Ухуна хватаешь! Я — Смерть-огонь, забыл?! Сейчас как… испепелю!

— Да! Да! — согласно закивал Исхагг. — Можно! Да! Уходить нельзя! Нет!

— Нельзя… — нестройно поддержали предводителя коленопреклонённые Дети Красного Огня.

— Это ещё почему? — опешил Самуэль. — Сами говорили: воплощение Огня избавит ваши земли от давнего проклятия! Я куда направляюсь?! Как раз избавлять! Так что убери от меня свою бороду! Прекрати мне слюнявить пальцы! Пусти!

— Нельзя! — зарыдал Исхагг под аккомпанемент горестных воплей, раскачивающих жалкие хижины. — Не так! Ухун не понимает! Один… Два… Они ушли! Их нет! Совсем! Смерть! Да! Прокляты! Прокляты! Смерть к смерти! Проклятие к проклятию! Жертва! Правильно! Ухун не уйти! Ухун остаётся… Он избавит…