Кость Войны

— Чего ты городишь?! Смерть? Да мой Альберт ещё и не в таких переделках бывал, и всегда возвращался живым и невредимым! Он и сейчас вернётся! И эту ненормальную за собой приволочёт! Не понимаю я! Это ты не понимаешь, дурак! А я ему помогу — как обычно, в самый последний момент.

— Нельзя! Ухун остаётся! Он избавит!

— Как я могу избавить вас от проклятия, если останусь здесь?!

— О! — воодушевился Исхагг, видимо, приняв удивление в голосе Самуэля за знак согласия. — Ухун узнает! — Он даже вскочил на ноги.

— Гореть-гореть — не сгорать! Ухун! — размахивая руками, объяснял Исхагг.

— Это я уже понял…

— Человек — внутри Красный Огонь! Ухун!

— Да, вы уже говорили. Снаружи я, конечно, человек, а внутри у меня огонь. Да ещё какой! Воплощение я, воплощение… Скажите верблюду, пусть не плюётся, а встанет, чтобы я мог на нём ехать…

— Огонь надо выходить! — продолжал Исхагг. — Выходить! Совсем! Прочь! Человек — тьфу! Слабый! Но человек принёс Красный Огонь — это хорошо! Красный Огонь выходить прочь! Из человека — прочь! И победить проклятье! Навсегда! Огонь — сильный! Да!

Самуэль почувствовал, что у него ослабли ноги.

— Как это? — залепетал он. — Что это вы за способ такой придумали?.. Дикари… Что значит — прочь огонь из человека? Вы что, меня потрошить собрались?!

— Нет! Нет! — закричал Исхагг. — Не так! Ножом Красный Огонь — нет! Не достать! Надо не так! Надо — вот… ф-фух! — пустынный воин волнообразно взмахнул обеими руками. — Гореть! Сильно гореть! Человек слабый — тьфу! Кричать-кричать! Громко! Открытый рот! Огонь выходить! Ухун узнал! Да! Да!

— Ай, — сказал Самуэль и начал оседать на землю.

Его подхватили на руки и бережно понесли в центр становища, где женщины уже закладывали верблюжий помёт для предстоящего большого костра.

— Время Огня! — вопил Исхагг. — Человек — прочь! Слабый человек — тьфу! Красный Огонь идёт! Да!

Пустынное солнце, раздутое собственным жаром, тяжело опускалось к горизонту. Воздух над развалинами сгущался и, сгущаясь, становился темнее.

— Готово, господин, — сказал Ургольд, появляясь на пороге врат дворца Аниса. К нему из шелестящей сквозняками мглы выбежали двое северян с массивными молотами в руках.

Сет медленно поднимался по ступеням, насмешливо глядя на наёмников.

— Быстро вы… — проговорил он. — Недолго старались… Крепко приковали?

— Куда уж крепче… — оглядываясь на тёмный проём врат, пробурчал один из северян, — не сбежит… Она и так едва жива. Дозвольте идти, господин?

— Проваливайте…

Северяне с готовностью поспешили прочь от страшного дворца. А Ургольд остался мяться на ступенях.

— Вот ещё что, господин… — обратился он к Сету.

— Чего тебе?

— Бабу мы приковали. Как вы и приказывали — во дворце, прямо к стене. Цепями, намертво…

— У самого входа, — фыркнул Сет. — Трусливые недоумки… Я приказывал — подальше её завести.

— Ребята… того… господин. Ребята боятся. И мне не по себе. Никто вашу бабу не тронет, не беспокойтесь, господин. Никто по своей воле в эту чёртову дыру… во дворец не зайдёт. Люди-то. Люди-то, я говорю, не тронут её, а вот… Позвольте сказать, господин… Мы ковали, а в темноте, из коридоров… ш-шурх-ш-шурх… Кто-то вроде ходит там… Ребята говорят: Голован это. Который уже мёртвый. А тот, другой, которого Голован загрыз… Чужак-то… Он ведь тоже станет того… ходить. Эта баба… ну ваше дело, а вот ребята думают, что мертвяки скрываются во дворце до поры до времени, а что, ежели их наружу потянет? Потому, господин, пока этот чужак ещё не встал, сжечь его надобно. Ежели господин изволит показать место, я самолично за трупом пойду.

Сет широко ухмыльнулся, пряча ухмылку под капюшоном. Альберт Гендер, Ловец Теней из Карвада будет разгуливать по мрачным коридорам покинутого дворца, неживой и холодный, постепенно покрывающийся плесенью, разваливающийся по кускам… О лучшем нельзя и мечтать — Эолле Хохотун обязательно оценит эту шутку.

— Бояться следует живых, — наставительно произнёс он. — А не мёртвых. Уж кому-кому, а тебе давно пора бы это знать.

Должно быть, Ургольд не ожидал такого.

— Господин! — воскликнул он. — Не надо так, господин…

— Что? — нахмурился Сет. В голосе наёмника ему почудилась угроза. — Не смей пререкаться со мной! Пошёл вон. Пошёл вон, тебе говорят!

Ургольд втянул голову в плечи. И остался стоять, сжимая и разжимая огромные кулаки. На миг Сет почувствовал волнение. Кажется, он всё же недооценивал опасность бунта со стороны наёмников. Да, на какое-то мгновение он даже испугался. Но только на мгновение.

— Ребята волнуются, — сумрачно сообщил Ургольд. — Не по нутру им это всё… что здесь творится. Говорят: не было такого уговора, чтобы с мертвяками сражаться. Говорят… говорят…

— Ну? — буркнул Сет.

— Говорят, что, мол, вы, господин, вроде как заодно со всем этим…