Кости: скрытая жизнь. Все о строительном материале нашего скелета, который расскажет, кто мы и как живем

«Форма головы, всегда считавшаяся наиболее стабильной и неизменной характеристикой человеческих рас, претерпела значительные изменения, совпавшие с переселением людей из Европы на американские земли… Эти результаты настолько убедительные, что если ранее мы и имели право предполагать устойчивость человеческих типов, то теперь все указывает на их чрезвычайную гибкость и изменчивость, и любое сохранение типов в новых условиях является скорее исключением, чем правилом»[120].

Но Боас был одинок в своих взглядах. Его коллеги продолжали отстаивать идеи расового деления, а полученные им данные были истолкованы как свидетельство формирования новой американской расы. Антропологи цепко держались за расовую мифологию и проистекающую из нее классификацию людей. Американцы европейского происхождения считали себя благородными белыми потомками скандинавов, вынужденными бороться против смешения с различными иммигрантами из других стран. Лишь после Второй мировой войны, когда Холокост наглядно показал всю порочность расистских взглядов, антропологи наконец начали активно отходить от идей о расовом делении, столь долго лежавших в основе их науки[121]. В 1950 году первый генеральный директор ЮНЕСКО биолог Джулиан Хаксли созвал антропологов и социологов, чтобы сделать официальное заявление о расовой теории. Хотя эксперты все равно обозначили наличие определенного разделения человечества на группы, суть документа заключалась в том, что «во всех практических и социальных смыслах „раса“ — это не столько биологическое явление, сколько социальный миф» и никаких отличий во врожденных способностях между представителями разных «рас» не имеется. Это заявление не получило всеобщего признания — антропологи-консерваторы и даже некоторые бывшие нацисты настолько отчаянно отстаивали свои расовые теории в научных журналах, что ЮНЕСКО созвало вторую группу биологов для ответного заявления. И тем не менее это был поворотный момент в истории антропологии. По крайней мере, некоторые исследователи XX века пытались противостоять ставшему традиционным для данной науки помешательству на расовых классификациях.

Это был тяжелый труд, особенно с учетом того, что, как заметил биолог-антрополог Джонатан Маркс, «физическая антропология несет на себе бремя френологии, полигенизма, расового формализма, евгеники и социологии»[122]. Да и основана эта наука была с целью поиска биологических различий. Конечно, расизм изобрели не антропологи, однако они определенно способствовали его развитию на протяжении XIX и начала XX века. Изменить положение можно было только медленным и болезненным способом, как ясно дали понять ужасы Второй мировой войны и всплеск движений за гражданские права в послевоенной Америке, наглядно продемонстрировав, к каким несправедливостям и разрушительным последствиям может привести помешательство на расовом делении. Проведенные позже генетические исследования лишь подтвердили всю несостоятельность расистских идей первых антропологов: все их субъективные доводы полагались главным образом на личные взгляды того, кто пытался разобраться в человеческом многообразии.

Исследования ДНК нашего вида, например, продемонстрировали, что внутри отдельных человеческих популяций генетических различий больше, чем между ними. Признаков расы не было не обнаружено нигде — ни в наших ДНК, ни в анатомических особенностях костей. Попробуйте провести любое разделение людей, основываясь на цвете кожи, росте, форме глаз или любых других признаках, и вы непременно натолкнетесь на тех, кто не вписывается в созданную вами типологию. В точности как и френология, помешательство на измерении параметров собранных черепов в рамках расистских теорий было основано на желании людей, находящихся у власти, сохранить свое господство. Это было очевидно с самого начала, или, как писал Монтегю Кобб, антрополог Говардского университета и президент Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения с 1976 по 1982 год:

«Три фактора — коммерческий интерес, невежество и гордость завоевателей — совместно сотворили в умах европейской цивилизации того времени иллюзию своего биологического превосходства над темнокожими. Стоит ли удивляться, что первые физические антропологи признали идею расового разделения людей с белой расой во главе разумной с точки зрения биологии. Неудивительно и то, что способные люди не раз предоставляли анатомические доказательства этих взглядов, будь то из-за своей собственной искренней убежденности либо в неосознанном стремлении оправдать работорговлю, представлявшую в то время значительный экономический интерес»[123].

Кости не были использованы для того, чтобы узнать правду о человечестве, как это утверждал, описывая свои цели, Мортон. Они использовались для угнетения и подчинения, и отголоски этих событий затрагивают наши жизни и по сей день.