Кости: скрытая жизнь. Все о строительном материале нашего скелета, который расскажет, кто мы и как живем

Хранители коллекции черепов Мортона восприняли заявление Гулда в штыки. В 2011 году группа антропологов во главе с Джейсоном Льюисом опубликовала запоздалый ответ на обвинения Гулда — новое исследование, подтвердившее достоверность полученных Мортоном с помощью дроби результатов, которую Гулд никогда и не ставил под сомнение, — что спровоцировало дальнейшие реакции[118]. Одна за другой посыпались статьи, в которых сравнивались между собой данные Мортона и Гулда, однако, как отметил историк Джонатан Каплан, на самом деле неважно, насколько точными были измерения Мортона. Вся его работа изначально была несостоятельной: используемая им система расового деления не имела никакого биологического смысла, а черепа доставались ему из самых сомнительных источников. Мы даже не знаем, почему Мортон решил измерять среднюю вместимость черепной коробки и что тем самым он пытался доказать. Он провел точные измерения с помощью свинцовой дроби. Допустим. Однако на сборе данных наука не заканчивается, и Мортона не беспокоило то, как полученные им данные использовались для подкрепления расистских взглядов. «Непонятно, как набор черепов, собранных совершенно беспорядочным образом, зачастую из ненадежных источников… И идентифицированных допотопным способом без какой-либо возможности привязать их к осмысленным биологическим группам, — заметил Каплан с коллегами, — может быть использован для ответа на любые осмысленные вопросы относительно целых популяций, представителям которых они якобы принадлежали»[119].

Современные антропологи, к счастью, уже совсем не те, что были во времена Мортона, и крупные антропологические ассоциации не признают понятия биологической расы. Так как же мы пришли от идей первых антропологов наподобие Мортона к тому, что имеем сейчас? Антропология в итоге сама показала, насколько безосновательны расистские взгляды, а живые стали основой для опровержения выводов, сделанных с помощью мертвых.

Эпоха перемен настала в начале 1900-х. Подобно большинству антропологов того времени, Франц Боас интересовался происхождением расовых типов. Сколько именно их было и как их установили? Работая в начале XX века, он оказался в идеальных условиях для изучения этих вопросов. Боас проводил свои исследования в Американском музее естественной истории, и как раз тогда в Нью-Йорк массово хлынули иммигранты. Местное население, расширившее окрестности города, стало объектом исследования Боаса. Он рассуждал, что если расовое деление действительно существовало и было столь строгим, то у американских детей иммигрантов должны наблюдаться те же самые характерные признаки, что и у их родителей. С другой стороны, если бы оказалось, что дети значительно отличаются от своих родителей, выросших в других уголках мира, то это означало бы, что на самом деле «раса» — понятие расплывчатое, а не строго определяемая наследственностью категория.

Итак, Боас принялся измерять. В рамках исследования 1908 года он провел измерения черепов у мальчиков из семей русских евреев, которые ходили в общеобразовательные школы Нью-Йорка. Результат оказался для него совершенно неожиданным. Он предполагал, что параметры этих мальчиков будут соответствовать тем данным, что он собрал по Европе. Но даже у потомков первого поколения Боас обнаружил значительные отличия в строении черепа, что в корне противоречило идее о строго заданных и не меняющихся расах — никаких биологических категорий попросту не существовало. Боас, однако, хотел убедиться наверняка. Он беспокоился, например, что своим выбором объектов для исследования в общеобразовательных школах он мог как-то исказить результаты, — у этих детей имелось больше преимуществ по сравнению с беднейшими классами, они лучше питались и меньше были подвержены болезням, способным отразиться на их анатомии. Вместе со своими помощниками Боас начал проводить примерно по 1200 измерений параметров черепа в неделю среди вновь прибывших европейских евреев, цыган, сицийлицев, поляков, венгров и шотландцев, а также их детей, собрав в общей сложности данные по более чем 8000 людей. Результаты не вызывали никаких сомнений. Черепа детей, родившихся в Америке, значительно отличались от черепов их родителей. Ученые сделали вывод, что внешние факторы — такие как питание, болезни и стресс — способны оказывать влияние на форму черепа. Эти факторы приводили к огромным вариациям и раз и навсегда опровергли грубое деление людей на несколько рас, остававшееся популярным на протяжении столь долгого времени.

Расовые идеи были выдвинуты натуралистами XVIII и начала XIX века, однако их настойчиво продвигало первое поколение американских антропологов, упорно утверждавших, что расы появились отдельно друг от друга и остаются раздельными, несмотря на какие-либо воздействия внешней среды. Как писал сам Боас в 1911 году: