Костя в школе. Началка

Так что слёз ты моих не увидишь.

До чего же вместительной тарой

Может стать пара четверостиший.

– Это ты написала? Сама? – искренне удивился я.

Она кивнула.

– Очень красиво, – похвалил я.

– Несчастная любовь хорошее подспорье для поэта, – улыбнулась Вергилия, и в её глазах снова появилась надежда. – Ты столько раз меня выручал…

– Вергилия, я не смогу помочь. Я не представляю, как.

– Давай так: я завтра надену красную юбку, сделаю высокую причёску, а ты скажешь: посмотри, Никит, какая Вергилия сегодня красивая.

Я покачал головой.

– Я никогда бы такого не сказал.

Она вспыхнула.

– Ну, не про тебя, – поспешил объяснить я. – А вообще ни про кого. Мы так никогда не говорим, понимаешь?

– Понимаю. А ты не знаешь, он кого-нибудь любит? – дрожащим голосом спросила она.

– Насколько я в курсе, только маму и папу и, в глубине души, Колю.

– Значит, ещё не созрел, – заключила Вергилия.

– Да, – подтвердил я. – именно.

– Ладно, три года ждала и ещё подожду.

Я кивнул.

– Ну пока.

Она забрала у меня свой рюкзак и пошла к дому. А я побрёл обратно.

– Куликов, стой! Я ж забыла самое главное!

Вергилия догнала меня.

– Зря ты всё это затеял. Маруся любит тебя одного, Матвей ей безразличен, и надо быть совершенно слепым, чтобы этого не видеть.

И она убежала.

Я стоял огорошенный. Снег разошёлся, и мне захотелось его обнять. Рядом проехала машина, обдав меня грязной жижей. Я зачем-то помахал ей вслед. Машина притормозила, водитель вылез и сочувственно развёл руками. Пришлось сдержаться, чтоб и его не обнять. Надо скорей бежать домой – я не смогу рассказать маме всё, но она и так поймёт!

А про красную юбку я Никите, конечно, не скажу, но про то, что Вергилия отличная девчонка, – обязательно. И стихи её не так уж безнадёжны.

Выпускной

В мае четвёртого года обучения я всё чаще заставал маму вздыхающей над телефоном. Она регулярно жаловалась папе на изобретательность родительского комитета.

– И это только четвёртый класс! Что же будет в одиннадцатом! Кругосветное путешествие?

– А какие варианты-то? – поинтересовался я.

– Да какая разница, – отмахнулась мама. – Знаешь, как тут всё происходит? Предлагают отправиться в прогулку на пароходе. Первые пятнадцать сообщений «Мы за!» «Классная идея!» Шестнадцатое: «Моего ребёнка не укачивает только на байдарке». Тут же свежая идея – квест с пикником в парке – набирает двадцать «за». Двадцать первое сообщение от Анны Клещ: «Ребята говорят, что устали от заданий». Светлана Жарикова: «Никита тоже». Сейчас обсуждаем батутный центр, уже десять «за», сейчас кто-то должен заявить о боязни высоты.

– Да, – подтвердил я. – Вергилия боится высоты, её даже от каната на физре освободили.

В общем, выпускной приближался, идеи сыпались как из рога изобилия, а определённости не прибавлялось. И вскоре пришла моя очередь вздыхать.

Дело в том, что в школе недавно открылась балетная студия. И вела её бывшая балерина. Она ярко красила глаза, убирала волосы в тугой пучок на макушке, а спину держала так ровно, будто кол проглотила. Судя по всему, её увлечение сценой с годами только росло. Она была готова заниматься танцами круглые сутки. И вот она подговорила Наталью Сергеевну устроить нам бал. Обучить вальсу за несколько репетиций. Наталья Сергеевна с радостью согласилась, и восторгу девочек не было границ. Чего не скажешь о мальчиках. На первой же репетиции стало очевидно, как трудно будет добиться от нас чего-то похожего на вальс. А кроме вальса она ещё решила поставить красивый выход. А для красивого выхода тоже требовалось разучить несколько па.

– Девочки, батман тандю, ронд де жамб партер,[34] – командовала балерина с невероятным воодушевлением, – мальчики, поклон.

Клещики просто валились со смеху, а смеялись они довольно заразительно.

– Ты что, разве ж это тандю? – кричал Сенька брату.

– Это фондю! – отвечал Венька.

– Препарасьон! – повышала голос балерина.

– Расколбасьон! – не унимался Сенька.

Да, я не сказал, что по парам она распределила нас сама. В результате Маруся оказалась в паре с Матвеем, я с рыжей Танькой, а Никита с Вергилией. Я был уверен, что Вергилия, которая давно занимается танцами и потому быстро нашла общий язык с балериной, приложила к этому руку. И сейчас на её лице было столько же воодушевления, сколько страдания – на Никитином.

Когда мы с горем пополам рассредоточились по залу, балерина включила вальс и, взяв себе в напарники Матвея, показала, что надо делать. У него всё получилось с первого раза. Девочки постарались повторить, а мальчики перебирали ногами как придётся. Бедный Никита не сводил с меня глаз, будто я один мог спасти его от страшного приговора, но я лишь ободряюще улыбался.

– Центр-баланс, – твердила свои заклинания балерина. – Скользим подушечками.

И с этими словами Клещики снова хватались за животики.

Я три раза наступил Таньке на ногу и боюсь, что не подушечкой. А когда Венька Клещ влетел в меня спиной, то мы вообще чуть не завалились. Тем временем Сенька с партнёршей, срезав круг, шли на опасное сближение с Никиткой и Вергилией.