Котнэппинг

— Я знал его. Знал больше сорока лет, — Джаспэр отсалютовал пивной кружкой телевизору, висящему на стене под потолком, где никто его не слышал. На экране президент давал пресс-конференцию. Темпл взглянула на него, пытаясь определить, что там опять случилось, и тут же вернулась к Джаспэру:

— Вы изображали агента для его авторов.

— Нет.

— Не поняла? — они оба почти кричали. Со стороны это могло казаться ссорой, но на самом деле было единственным способом общения в постоянном оглушительном шуме Лас-Вегаса.

— Я время от времени просматривал контракты. Честер оказывал мне услугу, давая немножко заработать. Работа была ерундовая, а платил он прилично.

Еще один простофиля, одураченный Ройялом? Темпл была поражена.

— Но почему он это делал?

— Мы знакомы давным-давно. Я помог ему в трудный момент много лет назад.

— В Альберт-Ли, в Миннесоте?

Джаспэр удивился:

— Да, я работал в Альберт-Ли, но трудности у Честера были в Иллинойсе. Куча народу интересовалась, почему он взял адвоката из другого штата. Ну, во-первых, мы вместе ходили в колледж в Милуоки. Я был старше, потому что в год, когда мне нужно было поступать, началась Вторая Мировая. Во-вторых, я был хорошим адвокатом, и он это знал. Все думают, что в Миннесоте нет ничего, кроме снега, — Джаспэр усмехнулся. — Это не совсем так. Но, конечно, там не так жарко, как тут.

— Зачем вы приехали на ААК, если практически не работали в издательстве?

— Честер. Он хотел, чтобы я был под рукой, если авторам понадобится небольшая поддержка, — Джаспэр наклонился вперед и сказал с нажимом: — Они, знаете ли, нервные, эти авторы. Мне Честер объяснил. Творческие штучки. У него вечно была с ними всякая канитель. Я, правда, не слишком разбираюсь в издательском бизнесе, но на вашем месте я бы сбежал из него подальше.

— Я не издатель, мое дело — пиар.

— ПиАр? У нас в Миннесоте нет пуэрториканцев[70]. Вьетнамцы встречаются.

— Расскажите мне о том случае, когда вы помогли Честеру.

— В Иллинойсе?

— Да!

— Это было в пятидесятых. Грустная история. Противная штука. В то время нельзя было этим заниматься, но Честер всегда нарушал правила. Честер был Хитрая рука — друг индейцев.

— Кто-кто?

— Если он что-нибудь для вас сделал — ищи подвох. У него было странное чувство юмора. Снаружи он выглядел этаким благодетелем, но глубоко внутри… все, что он делал для других, оборачивалось не только в его пользу, но еще и тешило его самолюбие, позволяя ущипнуть того, кому он, вроде бы, помогал. Хитрая рука — друг индейцев: мы так называли тех, кто одной рукой дает, а второй забирает. Как государство поступало с индейцами и их землями. Честер вел себя так же. Если он что-то кому-то давал, он что-то обязательно отнимал.

— Например, душу, — заметила Темпл мрачно.

— Может, и душу. Но в том случае в Иллинойсе было замешано тело. Одна женщина умерла. Говорят, по вине Честера.

— А это была его вина?

— Черт возьми, да! Эти вещи были тогда незаконными. И, возможно, скоро опять будут.

— Аборты? — Темпл затаила дыхание. Не тот ли это случай, про который она просила узнать Молина?

Джаспэр кивнул и сделал глоток из массивной пивной кружки, стоявшей перед ним.

— Честеру повезло, что он всего лишь лишился лицензии. Прокурор собирался пришить ему убийство, но я в те времена был очень крут, и мы сошлись всего лишь на нарушении врачебной этики. Немного помогло то, что семья уверяла, что женщина не собиралась делать аборт. Этого судья не смог проглотить.

— Когда это точно случилось? В какие годы?

Все лицо Джаспэра сморщилось в попытках припомнить.

— В начале пятидесятых.

— А поточнее?

— Поточнее в моем возрасте не бывает. Может… в пятьдесят втором.

Джаспэр угрюмо набычился, и Темпл зашла с другого боку:

— А почему судья не смог проглотить заявление семьи, что женщина не собиралась делать аборт?

— Ну, — Джаспэр откинулся в мягком кресле. Этот вопрос подлежал детальному рассмотрению — адвокатская версия старых добрых сплетен. — Там уже была чуть ли не дюжина детишек. Муж работал стрелочником на Северной железной дороге. Ну, вы знаете, где горные козы.

Темпл ничего про коз не знала, но подумала, что это неважно, и просто кивнула.

— Джил… Джил… Джилхоли, что ли. Какая-то ирландская фамилия. Марлевые занавески и все такое. Католики, конечно, но одно дело — ходить в церковь по воскресеньям, стоять на коленях и говорить “отче, благословите”, и совсем другое — кормить десяток голодных ртов, когда еще один на подходе.

– Но семья… муж уверял, что его жена не собиралась делать аборт?

— Мэри… как ее там… Эллен, точно! Мэри Эллен Джилхоли. Теперь женщины не рожают столько детей. Я всегда поражался, как они выдерживали это — просто на износ рожали. Теперь нет. Прогресс.

— Мэри Эллен Джилхоли умерла на столе у доктора Честера Ройяла во время аборта, которого, как утверждал ее муж, делать не собиралась?