Коварный искуситель

Мальчик произнес эти слова так торжественно, что ни у кого не хватило духу его поправить: ведь они не рыцари, но и не простые солдаты. Белла нахмурила брови, глядя то на Лахлана, то на Маккея, то на Гордона. Не рыцари и не солдаты. Так кто же они на самом деле? Одно несомненно: между ними существует связь, да такая крепкая, что Лахлан не задумываясь бросился в огонь, чтобы спасти товарища.

Магнус помог Уильяму подняться на ноги, а Лахлан протянул руку Изабелле. Едва ее пальцы коснулись его ладони, как по телу пробежали искры. Их глаза встретились. Должно быть, Лахлан тоже что-то почувствовал, судя по усмешке, на миг озарившей его лицо.

– Посмотрите, все ли на месте. Нам нужно торопиться. Если поблизости кто-то есть, они захотят выяснить, что здесь произошло.

Лахлан хотел было отойти, но Белла остановила его, дотронувшись до плеча. Ее прикосновение заставило его замереть на месте, и она почувствовала, как под ее пальцами напряглись твердые мускулы.

– Что вас заставило броситься в огонь? Вы ведь могли погибнуть.

Он смерил ее таким взглядом, что кольнуло сердце, и скупо усмехнулся:

– Не надейтесь, графиня, от меня избавиться: это не так-то легко.

Она и не сомневалась в этом, но он не ответил на ее вопрос.

– Зачем вы здесь на самом деле? Почему сражаетесь за Брюса?

Он пристально посмотрел ей в глаза.

– Я ведь сказал вам почему.

– Конечно: деньги и земли, – но я думаю, есть что-то еще. Что связывает вас троих? И Бойда с Сетоном, если на то пошло? Кто эти люди для вас?

В его лице не дрогнул ни один мускул, но Белла почувствовала себя так, словно между ней и Лахланом упал стальной занавес. Его взгляд был суров, а голос тих и невыразителен.

– Солдаты под моим временным началом. Не пытайтесь найти благородные основания моим поступкам, миледи: вас ждет разочарование.

Высвободив руку, он направился к мужчинам.

– Вы сами виноваты в том, что вам трудно доверять! – бросила она ему вслед.

Он устремил на нее долгий взгляд.

– Доверять мне – последнее дело.

Оставив Беллу размышлять над этим недвусмысленным предостережением, Лахлан пошел прочь. Она понимала, что он сказал правду, но знала также, что все гораздо сложнее, чем кажется.

Что-то изменилось. Для нее Лахлан больше не был жадным, беспринципным наемником, который готов на все ради собственной выгоды. Себялюбец никогда не бросился бы в огонь, чтобы кого-то спасти. Бессердечный сухарь бы не позаботился о ее душевном спокойствии и не послал ее дочери весточку.

В нем было много хорошего, и неважно, признавал он это или нет. Лахлан хотел, чтобы его считали низким и бессердечным, грубым наемником, которому плевать на все, но это была лишь маска. А под маской насмешливого безразличия она чувствовала боль. Неуемная энергия, тлевшая под спудом, могла в любой миг закипеть и вырваться наружу.

В глубине души ей очень хотелось ему верить – несмотря на его слова. И если даже мысль о его гибели сводила ее с ума, значит, с безразличием покончено. В какой-то миг этих нескольких месяцев Лахлан Макруайри, наемник с Западных островов, стал для нее особенным, не таким, как все, и неважно, что он там говорил: она знала, что тоже небезразлична ему.

При чем здесь благородство, черт возьми? Лахлану вовсе не нужно, чтобы графиня возводила его на пьедестал и считала чуть ли не героем. Не бросать же своих людей. Любой из них поступил бы так же. При этих мыслях в памяти вставало лицо его молочного брата, но он гнал воспоминания прочь. Тогда он тоже сделал все, что мог, но Небеса распорядились иначе. Хорошо, что на этот раз он успел.

Но даже если новообретенная вера графини в его благородство и смущала Лахлана, у него не было времени об этом размышлять. Раздобыв лошадей – что сделать в разоренной войной стране было очень непросто, – они продолжили путь и следующие два дня провели в седле. Женщины и дети – по двое на лошадях, а мужчины шли рядом и частенько переходили на бег, если появлялась возможность двигаться быстрее.

Лахлан упорно и безжалостно гнал их вперед с небольшими остановками для отдыха и короткого сна.

На третий день пошел дождь, поднялся жуткий ветер, который хлестал и бил точно кнутом. Непогода забирала силы, приводила в уныние. Ночью беглецы подошли к побережью возле Мори, и Лахлан отправил Гордона на разведку. Вернулся он с плохими новостями. Опасность представляло не только бурное море – нечего было и думать пускаться в плавание, – но и галеры, патрулирующие побережье.

Пришлось идти дальше на север.

Лахлан решил не ждать улучшения погоды и продолжил путь. Он не мог отделаться от ощущения, что враг совсем близко. Его тревожили также корабли возле Мори. Преследователи как будто знали, куда они направляются!

В сумерках следующего дня они сделали остановку почти на окраине Тейна, чтобы напоить лошадей. Лахлан, Маккей и Гордон склонились над нарисованной от руки картой, выбирая путь. Лахлан хотел убраться отсюда побыстрее. Ведь они находились в графстве Росс, а сказать, что он не ладил со здешним графом, значит, не сказать ничего. Росс был таким же опасным врагом, как и англичане, которые охотились за ними.