Коварство и любовь. Перчатка

Фердинанд. Ничего, ничего! все улажено! Ведь ты опять со мною. Ведь я опять с тобою! О, дай мне отдохнуть на твоей груди! Это были страшные минуты.

Луиза. Какие? Ты убиваешь меня.

Фердинанд (отступает и многозначительно смотрит на нее). Минуты, Луиза, когда между моим сердцем и тобою встало постороннее лицо; когда моя любовь побледнела перед моею совестью; когда Луиза перестала быть всем для своего Фердинанда.

Луиза закрывает лицо руками и опускается в кресло.

(Фердинанд быстро подходит к ней; безмолвно стоит перед нею, пристально на нее глядя; потом вдруг отходит от нее, в сильной тревоге.) Нет! никогда! невозможно, миледи! это уж слишком. Я не могу принести тебе в жертву это невинное существо! нет! клянусь всемогущим Богом! Я не могу нарушить своей клятвы. Громом небесным звучит она мне из этих смежающихся глаз! Миледи, взгляните! Взгляните, кровожадный отец! И мне убить этого ангела, зажечь адским огнем эту небесную грудь? (Решительно подходит к Луизе.) Я поведу ее к престолу небесного Судии, и он, предвечный, скажет мне – была ли моя любовь преступлением. (Берет ее за руку и подымает с кресла.) Ободрись, моя милая! Ты одержала верх: я возвращаюсь победителем из опаснейшей битвы!

Луиза. Нет, нет! Не скрывай от меня ничего! Произнеси страшный приговор! Ты назвал своего отца, назвал леди. Смертный трепет овладевает мной. Говорят, она выходит замуж.

Фердинанд (падает к ногам Луизы). За меня, несчастная!

Луиза (после некоторого молчания тихим, дрожащим голосом, с ужасающим спокойствием). Что же? Чего я испугалась? Ведь старик-отец не раз говорил мне это; а я все не хотела ему верить.

Молчание.

(Она с громким плачем кидается в объятия отца.) Батюшка! дочь твоя опять с тобою! Прости меня, батюшка! Виновато ли твое дитя, что этот сон был так прекрасен и так ужасно пробуждение?

Миллер. Луиза! Луиза! Боже мой, она вне себя! Дочь моя, бедное мое дитятко! Будь проклят, соблазнитель! Будь ты проклята, сводня!

Жена (с воплем кидается к Луизе). Заслужила ли я это проклятие, моя Луиза? Бог да простит вас, барон! За что вы убиваете эту овечку?

Фердинанд (быстро подходит к ней, с решимостью). Но я сломлю его интриги, разорву все эти железные цепи предрассудка; мой выбор будет выбором свободного человека, и эти мелкие души исчезнут в исполинском подвиге моей любви. (Хочет идти.)

Луиза (с трепетом встает и идет за ним). Останься, останься! Куда ты? Батюшка, матушка! в эту ужасную минуту он нас покидает!

Жена (бежит за ним и хватает его за платье). Сюда приедет президент, он будет грубо обращаться с нашей дочерью, с нами, а вы оставляете нас, господин Вальтер!

Миллер (смеется в бешенстве). Оставляет… А что ж? Отчего бы и нет? Ведь она все ему отдала! (Одною рукою хватает майора, а другою Луизу.) Потерпите, барон! Разве только через нее выйдешь ты из моего дома. Подожди сначала ты своего отца, если ты не подлец! Расскажи ему, как ты вкрался в это сердце, обманщик, или, клянусь Богом, сначала (толкает к нему дочь; потом громко и неистово) ты раздавишь эту несчастную, которую любовь твоя обрекла на такой позор!

Фердинанд (возвращается и ходит взад и вперед в глубокой задумчивости). Правда, власть президента велика. Права отца – громкое слово. Под ним может притаиться и преступление. Далеко может оно повести, далеко. Но к крайней цели ведет лишь любовь. Ко мне, Луиза! вложи свою руку в мою! (Крепко жмет ей руку.) Так же, как Бог не оставит меня при последнем издыхании, клянусь, что минута, которая разъединит наши руки, разорвет и нить, связующую меня с миром.

Луиза. Мне становится страшно. Не смотри на меня! Губы твои дрожат; в глазах такой страшный блеск!