Ковчег для варга (СИ)

— Действительно, Кани, — задумчиво согласился Нэйш и обогрел меня улыбочкой, от которой у меня в животе сам собой вырос ком льда. — Не синели.

После чего неторопливо так вернулся на летучку. То есть, не на летучку, а к Аманде. То есть, что он у Аманды — это мы с папочкой узнали уже после, когда до нас долетели сладкозвучные рулады Аманды Женщины Нойя — сквозь стены и этажи.

Десми как раз обсуждали с папочкой, чем бы таким подкупить местное Братство Дорог. Или как бы от него отделаться. И тут до нас донеслось это:

— Ай танар та скэрэн! Ты! Посмел прийти с этим ко мне?!

Я прямо кожей почувствовала, как за обоями сдохли все древние сверчки этого замка. Десми подпрыгнул и выразил на лице праведное негодование. А я всплеснула руками в восхищении — потому что за первым взрывом последовало такое…

— А я думала — Аманда вроде как тихо травить предпочитает, — выдохнула и прислушалась к водопаду ругательств нойя, которые низвергались со второго этажа. — Я должна это увидеть.

Что меня малость обидело — так это то, что папаша за мной не последовал. И даже Десми не стал спасать мои вроде как хрупкие девичьи нервы от такого зрелища. Может, им просто не хотелось поймать башкой частицу гнева Великой Нойя — ну, а я-то существо ко всему привычное…

Но что было вообще шикарно — так это то, что они меня не заметили.

Рихард малость окаменел, прислонившись к стене целебни — наблюдал за вихрем по имени Аманда. Вихрь по имени Аманда метался и орал, виртуозно чередуя два языка.

— Калатамаррэ! Я — я должна возвращать тебе это? Арто хэн миссаэн — может, я похожа на Великую Перекрестницу? Может, глаза мои — глаза Керретта-Первоварга? Убирайся отсюда в храм, Рихард Нэйш! Попроси, чтобы тебе вернули то, что ты попрал в очередной раз! Или под твоими белыми волосами еще не поселилось осознание, что Дар Варга — не то, над чем можно измываться бесконечно, как над ней?! Что однажды он может не выдержать и уйти — как она?!

Боженьки — это действительно было захватывающе. Я так прямо рот и разинула, только малость задвинулась за шкафчик, чтобы не прилетело и мне. Аманда взмахивала руками — будто проклятие наложить собиралась, и лицо у нее пылало, и жгучие глаза метали молнии.

— Хэндэр то месс, звезды бы закрыли глаза, чтобы не видеть этой глупости. Высокомерный недоучка, ты! Даже не понимаешь! Чем владеешь!! Чем владел… Чем ты считал это? Проклятием? Неизлечимой болезнью — я поздравлю тебя, Рихард Нэйш, ты здоров. Что же не радуешься?!

Нэйш как раз на фоне этого выглядел малость растерянным. Могу поспорить, на него не так часто орали, как на маленького мальчика. Или у него в жизни было не так много ситуаций, когда и слово-то некуда вставить — потому что на тебя льется поток отборной речи языка нойя.

Правда, когда Аманда выпалила особо убойную тираду и прервалась, чтобы глотнуть воздуха — он все же ухитрился взять слово.

— Насколько я понял, ты не знаешь, что делать, — заметил со скучающим видом.

В ответ на это Аманда пометалась и поорала еще немного. А потом ухмыльнулась ядовитой ведьминской улыбкой, и голос у нее растекся патокой.

— Хочешь, укажу тебе на того, кто знает, что делать, золотенький? Ты, Рихард. Это ведь ты оттолкнул свой Дар — кто лучше тебя знает, почему? Потому что ты боишься вновь пережить чужую боль? Потому что тебе было проще закончить все — одним ударом? Убил ты его? Сжег? Усыпил? Знаешь только ты, золотенький. Потому что, — а вот это уже шепотом, яростным и непримиримым, — потому что это не он — твоя болезнь. Ты — его болезнь, Рихард. Ищи средство исцеления от себя самого.

— Все это очень красочно, Аманда, но ученики не готовы, и я должен…

— И кому только задолжать успел? — усмехнулась ядовито. — Иди теперь, золотенький. Иди, жди. Может, твой Дар вернется, чтобы ты успел заплатить свои долги.

Я даже на цыпочки приподнялась — чтобы услышать, какую гадость он скажет ей напоследок. Но он, видно, забыл об этой их милой традиции. Молча прошел к дверям и почти что столкнулся со мной на пороге.

— Думаю, тебе лучше отдать мне дарт, Кани, — сообщил он при этом мне невозмутимейшим образом. — Кажется, нам больше не нужен еще один устранитель.

И вышел.

— Яд в воздух, в воду и в сон, — прошипела Аманда вслед. — Мог бы хоть дверью хлопнуть, скотина.

Села за стол и завела песню под нос — задумчивую и заунывную. Так что делать чай чуть ли не впервые пришлось мне.

— Подождем Лайла, — только и сказала Аманда, принимая от меня чашку. — Ему нужно знать.

Когда папанька появился — олицетворенная осторожность, весь из себя вопрошает — ну, как оно там? — она только махнула рукой устало в сторону кресла. Пробормотала:

— Я думала, он хоть разозлится немного. Старая, глупая нойя, ай, духи предков смеются с небес…

— Что опять с исключительным? — тут же спросил папаша. — Из-за той истории с единорогами, э?

— Из-за той, мой пряничный, из-за той… — Аманда кивала задумчиво и отщипывала печенье — по чуть-чуть. — Я все думала — увижу, хоть немного… проявится хоть как-то. Ничего. Слышал ты, как варги сгорают?