Ковчег для варга (СИ)

 — Не получилось, — просто сказал он, когда я над ним наклонился. Улыбнулся насмешливой улыбкой туда, где мелькнула за кустами неясная тень. — Быстрее, чем мне каза… казалось.  — Боженьки, да заткнись, — простонал я, скидывая куртку. Белая ткань на его груди пропитывалась кровью — там, где ткань и грудь вспороли когти. Я пытался поднять ему голову, и найти в карманах, своих и его, «Пунцовую розу», зелье, творящее кровь, и натыкался на какие-то другие, ненужные, чуждые пузырьки, я пытался закрыть рану, зажать хотя бы курткой, руками не выходило — а он смотрел на мои старания бесстрастными глазами и улыбался, черт бы его побрал, улыбался.  — Невовремя, — взглянул на свою ладонь, сплошь в крови, прикрыл глаза, собираясь с мыслями, выдавил: — Не… только зверь.  — Молчи, — шипел я и старался не думать, что кровь, которая сейчас пропитывает траву, может привлечь сюда хищников, нет, хуже, может взбесить хищников, которых привлечет, заставить их обезуметь от жажды крови. — Держись, найдем целителя, всё исправим, главное дыши, не засыпай, дыши, слышишь? Ответа не было — в горле у него булькнуло и заклокотало, взгляд метнулся сначала в сторону кустов, потом туда, где была лесная тропа.  — Черта с два я уйду, — отозвался я на этот недвусмысленный посыл. — Если уж ты не хочешь, чтобы я героически сдох рядом с тобой — тебе придется постараться и тоже выжить. Зелье… Зелье было уже без надобности — жизнь вытекала из него слишком быстро, не исцелить, не восполнить, пальцы вцепились в траву и побелели, осталось совсем немного, значит — осталось последнее.  — Слушай меня, слушай. Древние варги могли, значит, можешь и ты, с твоими силами. Сейчас ты должен шагнуть, — как там это было в дневниках у Гриз Арделл. — Не просто слиться с разумом — уйти разумом в другое тело. А потом мы уже что-нибудь придумаем. Давай — сначала Дар, потом… давай же! Но его глаза всё не синели. Зато вдруг шевельнулись улыбающиеся губы. Сквозь кровавую пену прорвались слова на другом языке:  — Кэй-но… ата… адрот. Слова на древнем языке Кайетты. Последнего из варгов древности — Патрица Арнау, упрямого старика, который не пожелал селиться в тело животного. Ухожу человеком. Потом он рванулся в последний раз, и его глаза так и остались открытыми. Синевы в них не появилось. Помощь притопала через четверть часа — тут вообще-то недалеко, родной питомник, а не далекие леса. Я за это время больше ничего не сделал — так, закрыл ему глаза, а после пристроился под дубом-старичком, на пригорке. Дуб то норовил уронить за шиворот сухой лист, то пытался приложить желудем по макушке. Осенний ветерок чувствительно прохватывал под рубашкой. Разумнее, может, было вообще уйти, если вдруг кровь себя покажет, но мне удобнее было просто сидеть и ждать. Первой на поляну вынеслась Мел в боевой готовности и со словами:  — Пухлик, какого… вся живность разбежалась, вы тут всю округу кровью… твою ж растак, вы что — серьезно?! Потом прибыли Кани и Тербенно — сперва взвизгнула дочка, потом на ее голос прибежал мой предполагаемый зятек. Подавился воздухом. И по старой привычке законника принялся сыпать вопросами:  — Давно? Кто мог такое сделать? Ты видел, как это произошло?  — Успел к развязке, — сказал я и обнаружил, что голос у меня до отвращения ясный — хоть ты застольные песенки исполняй. — Недавно. Как понимаю, это самая тварь, которая убивает наших животных. Помните, мы думали — браконьеры? Троица кивнула.  — Ну, так это не браконьеры, — сказал я неторопливо.  — У него же был амулет, — почти жалобно прошептала наконец Кани. Будто во что бы то ни стало решила убедить всех, что этого никак не могло случиться. — Этот… защищающий. Даже от пламени. Мел хмыкнула. Прошла по поляне, избегая наступать на кровь. Подняла из травы серебристо блеснувшую брошь-бабочку.  — Эта штука сорвала его первым ударом. Это точно не браконьеры. Судя по запаху — я вообще не знаю, что это за зверь.  — Не только зверь, — подсказал я, катая в пальцах два особенно кругленьких желудя.  — И у него здесь охотничьи угодья, — пробормотала Мел, потянулась к кустам, коснулась сломанной ветки. — Проблемка. Вот черт, до чего ж не вовремя его угораздило. Тербенно вздрогнул и открыл рот — то ли призвать Мел Драккант к деликатности, то ли выдать, что «невовремя» — это как-то и не то слово… Хотя нет, как раз таки то слово. Он, в общем-то, сам так и сказал.  — А он теперь… — продолжила Кани, запинаясь и цепляясь за женишка. — То есть, с ним теперь…  — На корм рыбам, — буркнула Мел, которую интересовали исключительно кусты. — Сопливые речи, строчка в Книге Утекшей Воды и грандиозный бульк в конце. Тербенно, кажется, вошел в разум — обнял Кани за плечи, заставил повернуться так, чтобы она не смотрела на тело, на мою куртку, из-под которой сочилась в траву кровь, на бледное лицо с приоткрытым ртом — будто что-то сказать собрался, это я забыл, что нужно бы челюсть подвязать…  — Его возьмет вода, — пробормотал зятек как можно мягче, — здесь уже ничего не исправишь.  — Не вода, — сказал я и вдруг ощутимо понял, как мне не хочется думать о том, что будет дальше. — Варгов предают земле. * * * С погребением я как-то замотался, и оно выскользнуло из памяти. Из-за проклятых снов ходил, будто в тумане. Кажется, что-то устраивал, а что — вопрос. Вроде бы, Мел пришла с новостями, что еще два единорога и пара яприлей… Они с зятьком что-то решали насчет того, что нужно изловить ту тварь как можно скорее — я кивал и соглашался… или не соглашался. Вроде бы, заявлялись какие-то родители — спрашивали, можно ли забрать ученичков, если учителя теперь уже вроде как и нет. Не помню как следует, что я им там отвечал. Очень может быть, тут во мне говорил старый добрый виски, с которым я как следует задружился в последнее время. Толпы народа, которые хлынули в «Ковчег», прослышав про новость, разгоняла Кани — иначе похороны были бы до неприличия многолюдными. Вроде как, и с местом могилы тоже носилась Кани, подбирала, чтобы живописно, хотя Мел, вроде, заметила, что Рихарду Нэйшу было бы глубоко наплевать — где лежать. Положили недалеко от ограды, возле молодых яблонь. Я смотрел, как опускают — и мне было как-то по-идиотски скучно, и хотелось пойти, смежить глаза, лечь, досмотреть сны.