Ковчег для варга (СИ)

— Эй! — Балбеска вздрагивает и смотрит на меня так, будто ее только разбудили. — Давай быстрее. Что твой папаша любит?

— Пиво, — без малейшего промедления выдает подросшее дитятко.

Пухлик, кажется, всхрапывает что-то требовательное, но больше никак себя не проявляет.

— А кроме? — отметаю я желание посмотреть, как к Пухлику приложат бочонок с пивком.

Балбеска трясет головой и пытается настроиться на лад мыслительный.

— Ну, кроме булочек с изюмом… еще — меня, но это факт малоизвестный и непроверенный…

— Может быть, — мужественно вставляет Зануда, — есть смысл обратиться к твоей матери?

Ворона за окном выдает залп оглушительного «Каррр!»

— Лучше уж пиво, — решительно высказывается Балбеска. — Нет, если мамочку приложить к папочке — он, может, и встанет, но только чтобы сигануть в окно и оказаться от нее подальше. И я вообще не поручусь, что мы за папочкой не последуем.

Взгляд Зануды полон праведного сомнения. Лично я так не сомневаюсь. В конце концов, раз эту дамочку уже приложили к Гроски — а в результате получилось это вот рыжее недоразумение. На такой риск лучше не идти.

И вообще, тут намечается еще один вариант, в своем роде.

— Аманда… может быть, нам отвернуться? — выдает Синеглазка после насыщенного молчания.

Конфетка впивается в него взглядом, в котором явно видно какое-то проклятие нойя. А этот продолжает, причем рассматривает при этом потолок. С самым невинным видом:

— Мы можем даже выйти из комнаты, не так ли? Думаю, все согласятся с тем, что вас лучше оставить наедине в такой момент. Если вдруг тебе нужно собраться…

Ага, а Пухлику, небось — войти в роль Спящей девы из детских сказочек.

Балбеска подхватывается и распахивает глазенки с надеждой. Зануда тоже оживляется — намечается что-то вроде всеобщего ликования. И тут Конфетка качает головой.

— Медовая моя… я не смогу помочь.

Балбеска хлопает глазами с непониманием. Смотрит на Конфетку, потом на отца.

— Но вы же с ним… того. Я думала…

— Те, кто дарит друг другу ночи, необязательно влюблены, дорогая. Будь это укус обычного веретенщика — тогда, может быть, хватило бы моего поцелуя. Сейчас, в этом случае — не хватит.

— Можно же попробовать, — не сдается Балбеска. — Ну, не знаю, вдруг папочка был в тебя глубоко внутри по уши влюблен, и это все-таки сработает.

Конфетка улыбается Пухлику, который невозмутимо посапывает на кровати.

— Я так и подумала. А потому уже попробовала пробудить его. Сразу же, как вы доставили его и сказали, что это веретенщик.

— Правда? — нежнейшим образом спрашивает Синеглазка.

Ну да, Конфетка тогда минутки на две осталась с Гроски, пока Синеглазка выдергивал Зануду с Балбеской, а я носилки сворачивала. Наверно, тогда и чмокнула, только это не сработало. Да и вообще, что взять с нойя.

— Я буду искать противоядие, — голосок у Конфетки становится совсем карамельным. — Я работала над составом, который пробуждает после укуса веретенщика… раньше. Может, если Премилосердная Целительница будет к нам милостива…

Звучит это так, будто мы можем помахать Пухлику ручкой и придумать ему запись в Книгу Утекшей Воды.

Зануда хмурится и постукивает пальцем по носу. На физиономии Зануды — сдержанная досада и огромное «Невовремя».

— И как назло — конец месяца, — бормочет он настолько не в тему, что к нему оборачиваюсь даже я. — Что?! Кто-то же должен подумать и о питомнике. Закупки, перевозка животных, сведения о разведении, оплата наемным вольерным, да еще эти благотворители — их визит уже месяц планировался, а явятся послезавтра! Мы не знаем, когда Гроски будет с нами… прости, Кани, но существует вероятность, что его вовсе не будет с нами! Я ведь… я не представляю себе даже объем всего, чем Гроски занимался, а если там требуются срочные решения… а переписка?! Я вел переговоры, но я же не…

Конфетка, покачивая бедрами, прогуливается к заставленному склянками столику. Сует в руку Зануды стакан с зеленым мятным успокоительным настоем. И выпевает сквозь зубы:

— Думаю, это дело главы «Ковчега». В конце концов, Лайл лишь заместитель, не так ли?

Все какое-то время дружно вспоминают, кто у нас глава. Потом Балбеска начинает нервно ржать.

На лице Синеглазки медленно выступает приговор тому невообразимому мерзавцу, который отобрал у него заместителя. Могу об заклад побиться — он-то вряд ли даже знает, сколько животных у нас хотя бы в ясельной части.

— Могу поспорить, у тебя прекрасно получится, — утешает его Балбеска. — Ты прямо создан для бумажной работы: усидчивость, терпение, методичность. Это же как бабочек препарировать, а?

Нэйш устремляет на Зануду пристальный взгляд, который говорит: и этот не увернется. Тербенно со вздохом кивает — мол, чем могу.

Балбеска хрюкает со смеху, Аманда качает головой и даже Пухлик как-то подозрительно всхрапывает. Будто говорит: «Ну все, конец питомнику!»

Похоже, мне нужно срочно нарыть откуда-то того, кто может расцеловать Гроски до его благополучного оживления.

ДИАМАНДА ЭНЕШТИ