Ковчег (СИ)

Я порадовался тому, что рядом со мной устроился отдыхать Ли — он был немногословен и нелюбопытен. Малознакомому человеку он вообще мог показаться немым — настолько редко открывал рот, чтобы что-то спросить или сказать.

Облегчившись в преобразователе, я лег, подложив под голову рюкзак, закрыл глаза и немедленно вспомнил Нора.

Удивительно, как быстро для него стало естественным то, что каких-то две с небольшим недели назад вызывало отвращение и гадливость. С какой готовностью он обнимал меня, тянулся целоваться, прижимался всем телом. А ведь когда появился — шарахался от малейшего прикосновения и старался держать дистанцию хотя бы в шаг.

Засыпая, я словно наяву чувствовал под пальцами горячую и влажную от поцелуев кожу Нора, слышал его глубокие долгие выдохи и короткие вдохи, видел сияющие от удовольствия и возбуждения глаза.

62

Мы молчали. Блич усердно пялился в экран терминала, я скромно сидел в углу процедурной и размышлял, что понятия не имею, как себя с ним вести. Когда мы только познакомились — знал, а теперь не знаю. Потому что пока я был просто растерянным мальчиком сверху — я, похоже, вызывал у него не то симпатию, не то сочувствие. А теперь, поскольку я стал источником проблем для его брата… Ну неудивительно, на самом-то деле. Надо было догадаться раньше. Когда дело касается родных и близких, все мы меняемся.

Однако, раз отказаться от Вена у меня не было ни сил, ни желания… что ж, получается, придется налаживать контакты с дорогими ему людьми. Заново. И, может быть, не раз.

Потому что Вен уходит — а мы остаемся здесь. И ждать в давящей на мозги тишине совершенно невыносимо.

Я негромко кашлянул, надеясь привлечь внимание Блича. Тот даже не пошевелился. Рыжий хвост лежал на его спине, оттеняемый голубым цветом медицинской куртки. Вот, кстати! Кажется, я нашел безопасную тему для разговора.

— Блич, а почему у вас мужчины носят длинные волосы?

— Ты историю Корабля вообще знаешь? — не оборачиваясь, поинтересовался он.

— Конечно, — уверенно ответил я.

— Тогда вспомни, что находилось внизу.

— М-м… Кроме технических помещений?.. Тюрьма.

— А теперь подумай, какие прически бывают у заключенных.

— Их бреют налысо… кажется.

— Точно, — и он замолчал. Судя по всему, считая, что сказал достаточно.

Я прикинул и догадался:

— Так это — знак протеста?

— Скорее, дань свободе. Была.

— Слушай, ну не все же в Даунтауне — потомки заключенных? — вырвалось у меня.

Не то чтобы это сильно что-то меняло, но чисто подсознательно я не готов был принять, что здешние обитатели — плоть от плоти тех недалеких и ограниченных людей с преступными наклонностями, о которых нам рассказывали на занятиях.

— Большинство, — отрезал Блич и развернулся ко мне вместе с креслом. — А тебя, потомка офицерской элиты, выходит, смущает такое окружение?

— Дело не в этом, — замотал я головой. — Мне просто интересно… — и стал оправдываться: — Нам говорили, что на поврежденной Базе заключенные подняли бунт. Причем в то самое время, когда еще можно было что-то сделать. Исправить реактор, вернуться на курс, помочь своим. А из-за беспорядков ничего не вышло, энергоблоки так и не починили, и Корабль ушел в глубокий космос… Я всегда считал — они это сделали… ну просто потому, что преступники. Не хотели нести заслуженное наказание и решили таким образом скрыться.

— Да? — Блич как-то нехорошо прищурился. — Вот, значит, что вам там, в Фатланде, рассказывают? Вы пытались починить Базу, а мы, нехорошие и в корне порочные существа, специально подняли бунт и не дали спасти десять тысяч человек от плачевной участи затерянных в Пространстве букашек?

— Ну… Примерно так, да.

— И ты беспокоишься, вдруг характерное для наших предков стремление творить зло передается из поколения в поколение? И все мы здесь — тупые животные, бессмысленно тяготеющие к насилию?

Я счел за благо промолчать, глядя, как искажается от гнева его лицо. По-моему, он злился на меня за все сразу, а наш разговор послужил только поводом выплеснуть раздражение.

— Одно непонятно — отчего же приличный мальчик благородных кровей залез в кровать исчадия зла? Искал бы для себя потомков выходцев сверху. У нас Марк есть — иди, попроси у него почитать родословные. Да не забудь упомянуть, с какой целью они тебе нужны. Марк посмеется. У нас у всех последнее время мало поводов для радости. Как раз с тех пор, как тебя сюда сдуло.

Я молчал. Черт, вот так отыскал безопасную тему!..

Пожалуй, данный конкретный любитель сунуть нос в мою постель был самым взыскательным. И даже где-то имел на это право. Только бы лучше его не реализовывал. Потому что ответить хотелось невыносимо. Но я боялся, что это навсегда нас рассорит. А ни иметь врага в лице Блича, ни ставить Вена в позицию выбора между мной и братом мне совершенно не хотелось.

Сцепив зубы, я ухватился за мысль о Вене и придумал его рядом с собой — как будто он сидит и просто на меня смотрит… Нет, не так. Как будто обнимает сзади, положив подбородок мне на макушку. И мне хорошо и спокойно в его надежных руках…