Ковчег (СИ)

Я постарался, чтобы последнее слово не выглядело обвинением. В конце концов, малыш Крис не обязан ради меня поступаться своей репутацией. Это я отщепенец, а ему тут еще жить и жить… до самой высадки. Я и от мамы-то не ждал такой смелости.

— Он… — мама почему-то замялась. — Он не придет, Норик.

Я покорно кивнул.

— Ну что ж, очень разумно с его стороны.

— Дело не в разуме, сынок… Ты только не сердись, хорошо?

Я насторожился:

— Есть что-то, чего я не знаю?

— Да, — кивнула она. А потом, словно решившись, сказала: — Это Крис донес на тебя после убийства Перкса.

— Ерунда! Я же отослал его домой, как только Базиль показался на дороге. Крис убежал и ничего не видел. Кто на него наговаривает, мама?

— Норик, — мама смотрела как будто бы даже с жалостью. — Никто ничего не наговаривает. Я сама видела протокол. И Крис потом мне признался. Он не убежал. Он спрятался неподалеку и все видел. А потом помчался прямиком в кордегардию.

— Неправда, — сказал я враз ставшими сухими губами. — Если бы Крис видел — он бы рассказал, что я Перкса не душил. То есть душил, но не… руками. Я…

— Мне он так и рассказал. А в кордегардии побоялся говорить о твоих необычных способностях. Ведь это бросило бы тень на всю семью. И нас всех тут же стали бы проверять… Ты только, пожалуйста, не злись. Он совсем не ожидал, что так получится. Что нас выселят из Скайпола, а тебя насовсем выгонят из Полиса.

— Не ожидал? — прошептал я. — Да мы же с ним вместе учили Устав — я для Школы, а он просто так…

— Ну, значит, не подумал. Он же еще маленький…

— Пятнадцать лет — это уже не маленький, мама, — я с некоторым трудом посмотрел в ее беспокойные синие глаза. — И то, что делает подлость, он вполне осознавал, не тешь себя иллюзиями. Ведь промолчать о моем мутантстве он сообразил быстро.

Она еще что-то говорила, пыталась как-то оправдать Криса, а я все никак не мог поверить. Если бы это была Мари, с которой мы никогда не находили общего языка — я бы понял. Но чтобы мой младший братишка, которому я читал сказки и лечил разбитые коленки…

Мочевой пузырь напомнил о себе, я сел на кровати и принялся искать одежду — не идти же при маме в туалет в трусах. Одежды не было.

— Мам, — невольно спросил я, — а ты мой комбинезон не видела?

— Ах да! — спохватилась она. — Я же тебе принесла, — она вышла из комнаты и вернулась с курсантской формой и запечатанной сменой белья в руках. — Май сказал, что тебе совсем нечего надеть, а в тот день, когда тебя… ну, в общем, когда ты спустился вниз, поступил твой последний заказ… На пневмопочте же не знали еще, что тебя… что тебе больше не надо. Вот, надевай.

Я смотрел на ткань цвета хаки у нее в руках и не мог поверить.

— Я не хочу, — прошептал я и замотал головой. — Где мой комбинезон?

— Май его выкинул. Сказал, что это совершенно ужасная одежда.

— Но я не хочу снова форму! — крикнул я.

— Это, по крайней мере, прилично. А не хочешь — отправишься в свой Дуба… Даунтаун голышом, — я почувствовал, что мама почему-то обиделась. — Кстати, не забудь помыться — ты выглядишь и пахнешь…

Поскольку облегчиться требовалось уже незамедлительно, пришлось смириться с неизбежным.

— Выйди, — буркнул я.

И когда мама послушалась, натянул до отвращения привычную форму. Даже аксельбант и петлички на месте, вот надо же… Только рукава стали чуть-чуть короче. И, пожалуй, в плечах немного узко. Да и ремень можно теперь затянуть потуже…

Я выпрямился и глянул на себя в зеркало. Потом зажмурился.

Как будто ничего не изменилось. Вернее, как будто все вернулось. Все как прежде. Курсант Аденор Раду смотрел на меня из зеркала. Разве что зарос больше привычного, но сходи в парикмахерскую — и…

Я прошагал, только разок пошатнувшись, в ванную комнату, сделал свои дела, снова разделся, включил нормальную, замечательную воду и с наслаждением залез под душ, думая о том, что люди сродни терминалам. Встраиваются в какую-то систему и живут в ней. Выруби один терминал из системы — и он погаснет, подключи автономно — будет тихо жужжать в каком-нибудь темном углу, подсоедини к другой системе — поморгает-поморгает датчиками, подстраивая ритм импульсов к новой цепочке — и приспособится. А потом верни его назад, в самую первую систему — и глядишь, он снова на своем месте. Словно и не изымали…

Но это были какие-то размышления по краю. Сильнее всего меня волновало предательство Криса.

Я вернулся в комнату, скинул наспех натянутые на мокрое тело штаны и куртку и лег.

— Я пойду, Норик, — вырвал меня из дум немного виноватый голос мамы. — Скоро комендантский час…

— А?.. Да, конечно, иди, мама. Спасибо, что заглянула.

Вот ведь! Почти и забыл, что в Скайполе есть такая вещь, как комендантский час…

— Выздоравливай, — мама снова сжала мою руку, но обнимать теперь не стала, и направилась к дверям.

Едва она вышла, во флате появился Май. Словно у выхода ждал.

— Май… а может случиться, что протокол составили неверно? — спросил я. — Что Крис не… — слово помягче никак не подбиралось.