Ковчег (СИ)

— Поскольку на последнем занятии глупо отчислять лишних, — Уайт отвел от меня глаза и щелчком стряхнул невидимую пылинку с рукава темно-синего кителя, — Сейл Морриган и Аденор Раду назначаются запасными пилотами. Морриган приписывается к пятой шлюпке, у Раду — шлюпка номер три, первый борт.

Первый борт! Плазмопатрон ему в задницу! Адмирал. Опять Адмирал! Позаботился.

— Простите, сэр, — я поднялся с места, — есть ли возможность перевести меня на другую шлюпку? Ведь запасной пилот…

— Вы слишком много себе позволяете, Раду, — скривив губы, Уайт в очередной раз окинул меня презрительным взглядом. — Запасных пилотов берут не для количества, если вы не в курсе, а чтобы избежать любых случайностей. На пятой шлюпке будет эвакуироваться лазарет. На третьей — командование. Никаких осечек и неожиданностей там произойти не может: какая бы нежданная хворь не сразила пилотов, эти шлюпки должны опуститься на Гебу целыми и невредимыми со всеми пассажирами на борту. Ясно?

— Сэр, тогда могу ли я поменяться с Морриганом?

— Нет, — отрезал он. — Личная просьба Адмирала назначить вас под его командование.

Так я и знал! Дальнейший спор не имел никакого смысла. Я опустился обратно на стул.

— Что, штрайб, папашу стесняешься? Лажануться боишься? — прошипел слева Дранг.

— Разговоры! — прикрикнул Уайт, едва я развернулся к шептавшему. — Все свободны. Дранг, Миллет, Паркер, Робардис, Кидс, Гувер — останьтесь.

Задвигались стулья, зашумели люди, поднимаясь и направляясь к выходу. Я вышел последним.

И почти сразу увидел его — в углу коридора, под вьющимся зеленым кустом, жался Крис. Я по привычке улыбнулся, собираясь шагнуть навстречу — давно не видел, соскучился, а перегруженный мозг совершенно отказывался вспомнить, почему мы до сих пор не встретились. Но едва он поднял на меня виноватые голубые глаза — на меня головной болью обрушилось воспоминание. Наверное, я сразу переменился в лице, потому что Крис тут же зажмурился.

— Если хочешь ударить — ударь! — предложил он взволнованным и отчего-то снова ломающимся голосом, хотя, насколько я помнил, эту подростковую проблему он уже преодолел.

— Нет, не хочу, — сказал я. Странно, с чего он решил, будто я его буду бить? Никогда ничего подобного не делал. — Ты зачем пришел?

— Я… Норик, мне бы… Мама говорит, что… ну, я извиниться.

— Мама послала извиниться? — перевел я. — Не стоит, правда. Только из-за мамы — не стоит.

Он потеребил завязки на серой куртке учащегося и глухо спросил:

— А если… из-за меня? Ты бы простил?

— Не знаю, Крис. Мне надо подумать. Я сейчас плохо соображаю.

— Ладно, — не стал возражать он, только ссутулился еще больше. Помолчал. Я устало привалился к пластику стены рядом с ним. — Мама по тебе скучает.

— У меня завтра свободный день. Я собирался зайти, помочь паковать вещи.

— Хорошо, — он кивнул — беленький, светлый. Самый светлый из всех Раду. — Норик… а это страшно?

— То, что меня предал родной брат? — уточнил я.

— Нет, — у него хватило совести покраснеть, и завязки опять задергались в пальцах. — Быть мутантом — страшно?

— Нормально. Я привык, — и нетерпеливо поинтересовался. — У тебя все?

— Да, Норик. Пока. До завтра.

— До завтра, — бросил я и пошел прочь.

Никакого настроения разговаривать у меня не было. Я слишком хорошо изучил его хитрые речевые обороты, чтобы не заметить, что прощения «от себя» он так и не попросил.

— Тебя поздравить? — догнал меня у столовой Май.

— С чем? — неприязненно бросил я. — С тем, что Адмирал снова обо мне позаботился? Пристроил на место запасного пилота в своей шлюпке?

— Слушай, я тебя не понимаю, — задумчиво проговорил Май. — Разве это плохо, что отец о тебе заботится? Мой вытащил меня из Полиса сюда — лично я ему очень благодарен. Твой тоже делает что может. Какие претензии могут быть, Нор?

Я резко остановился и развернулся к нему:

— То есть ты считал бы вполне нормальным, если бы твой отец опозорил тебя перед всеми, зарезервировав место в тылу? Ты бы учился, надрывался, терпел издевательства согруппников, а потом… вместо настоящего назначения с радостью получил бы запасное местечко за троном?

Май быстро огляделся, вероятно, проверяя, нет ли свидетелей нашего разговора. Но коридор был пуст.

— Ну ты же не отказался, когда он предложил тебе учиться, правда? Видимо, после твоего согласия Адмирал решил, что все в порядке. Он бережет тебя как умеет, Норик.

— Да не надо мне такой бережливости! — возмутился я. — Я думал, все будет по-честному! Хоть в этот раз. Он же такой принципиальный — даже не попытался меня подбодрить после того, как Совет постановил выслать меня вниз. Правильно — субординация, закон одинаков для всех, преступник не заслуживает жалости и сочувствия… Так зачем теперь? Что за внезапно открывшееся стремление спрятать за спину? Если бы меня тогда грохнули в Черном коридоре — кого бы он сейчас пристраивал?

— Норик… — Май задумчиво покусал губу и положил руку мне на плечо. — В Черном коридоре, конечно, был риск тебя потерять. Но незначительный.

— Незначительный? — неверяще переспросил я. — Четверо охранников с излучателями на одного меня — это незначительный риск?