Ковчег царя Айя. Роман-хроника

Трактир почти ничем не отличался от себе подобных. Лысый хозяин встретил их приветливой улыбкой и усадил за дальний столик, подальше от посторонних глаз. Луиза, которая теперь лысых людей вообще перестала терпеть, посмотрела на трактирщика с явным вызовом, отчего тот сразу же стушевался и вмиг скрылся за своей стойкой.

– Лу! – прошептал Шарль, – не делай такие страшные глаза. А то он испугается и вообще оставит нас без вина.

Луиза виновато потупилась и от нечего делать оглядела помещение. У противоположной стены пристроились два бедно одетых человека и молча пили вино. Еще один сидел в самом центре и отрешенно смотрел на свои руки. Вот и все.

– Садись, – предложил Шарль и галантно пододвинул Луизе стул.

Когда женщина села, откуда-то донесся странный звук, напоминающий по звучанию струнный. Шарль оглянулся и увидел, как один из пивших вино достал гитару и принялся медленно перебирать по ее струнам пальцами.

– Бродячие музыканты, – сказал граф, – они нам не помешают.

Луиза улыбнулась.

– Я раньше любила их слушать. Но только не сегодня.

– Почему? Пусть себе играют.

– Тем временем трактирщик принес вино, и Шарль вылил его в две большие кружки.

– Я столько не выпью, – запротестовала Луиза.

– Пей, сколько хочешь. Потом, в России, будешь вспоминать это наше последнее вино.

– И наш последний поцелуй, – сказала Лу и, перегнувшись через стол, чмокнула графа прямо в губы.

Музыкант тихонько затянул какую-то малоизвестную балладу, нагоняя своим пением тоску на редких посетителей трактира. Впрочем, кажется, кроме него самого, никто в смысл баллады не вслушивался. «Я прощаюсь с тобой…», – доносилось из дальнего угла, но с кем именно бродяга прощался, так никто у него и не спросил.

9

Допив вино, Шарль вытащил образок и протянул его Луизе:

– Вот, Лу – это тебе, обязательно носи его на себе и никогда не снимай. Это память о нас, об этом дне и о нашей любви.

– Спасибо… это так трогательно, – прошептала Луиза и приняла из рук графа подарок – миниатюрный портрет Шарля в скромном серебряном обрамлении, прикрепленный к серебряной цепочке.

– Так мило…, – добавила она и улыбнулась.

А граф, серьезно глядя ей в глаза, добавил:

– Имей в виду – он заговоренный.

– Зачем? – удивилась Лу и покраснела.

– Я специально ходил к ворожкам, чтобы они заговорили медальон. Если ты вздумаешь его снять или выбросить, а пуще того – мне изменять с другим мужчиной, то тебя ждет беда.

– Шарль…

– Лу! Такая предосторожность придаст и тебе, и мне спокойствие в душе.

Луиза покраснела еще больше.

– Ты в этом уверен?

– Да.

– Ну пусть… пусть будет по-твоему. Хотя мне и обидно.

– Лу! Не надо слов. Я долго размышлял над подобным поступком и убедился в его необходимости.

Луиза медленно надела цепочку через голову и, поправив волосы, вздохнула:

– Наверное, ты прав. Прошлое из моей жизни трудно забыть.

Музыкант закончил балладу, и на какое-то мгновение в трактире воцарилась тишина. Но вскоре он снова тронул пальцами струны и стал вторично исполнять эту же балладу.

Шарль недовольно посмотрел на него и сказал:

– Да, Лу, нам пора.

– «Я прощаюсь с тобой

На века, на века,

Запоздалый прибой

Бередит берега», – пел бородач.

– А у него чистый и красивый голос, – сказала, поднимаясь, Луиза, – и слова, как нельзя, кстати…

Шарль тоже прислушался.

…Ты ладонью своей

Мои волосы мнешь —

В перепадах полей

Осыпается рожь,

Я прощаюсь с тобой

На один только миг,

А над бездной морской

Он один на двоих.

Не борюсь я с судьбой,

Так сложилась строка.

Я прощаюсь с тобой

На века, на века…

Шарль взял Луизу под руку:

– Какие грустные слова. Мне они не нравятся. Пойдем отсюда побыстрее.

– Пойдем, – согласилась Луиза, а когда выходили из трактира, добавила, – словно про нас поет.

– Не дай Бог! – нервно вырвалось у графа.

Глава III

Россия

1

Дни пробегали незаметно, похожие и непохожие один на другой. Луиза устало смотрела в окно дорожной кареты, которая все дальше уносила ее от Франции и любимого Шарля. Откровенно говоря, на душе было скверно и тоскливо. Очень уж не хотелось покидать родные места. И с каждым днем сомнение все больше и больше возрастало, иногда захлестывая все ее существо. Но возвращаться было поздно.

Когда тоска начинала поедать ее поедом, Луиза вспоминала свои встречи с Шарлем, милые эпизоды их дружеских бесед. Но почему-то сразу в голове возникала одна и та же картина: последняя минута их прощания у придорожного трактира. Вот Луиза в наглухо застегнутом темно-зеленом платье и накинутом через руку дорожным плащом поднимается в поджидающую ее карету. Там, внутри, уже стоит саквояж с нехитрыми вещами. А Шарль… Он где-то сзади и молча смотрит ей в спину.

Луиза уселась и деланно улыбнулась любимому:

– Иди уж… Все хорошо.

Шарль отошел на несколько шагов и замер, ожидая, пока кучер тронет лошадей. Но тот вдруг начал копаться, будто нарочно оттягивал момент расставания. Вот уже и графу подали карету, и он ловко вскочил в нее, собираясь, тем не менее, дождаться, когда тронется карета, увозящая Лу в неизвестность.