Ковчег царя Айя. Роман-хроника

Луиза хорошо запомнила, как кучер стеганул по крупу серую кобылу, как что-то крикнул. Она повернула голову к заднему окошку и увидела, что и карета Шарля двинулась, но только в прямо противоположную сторону. Грустная минута расставания.

По России ехали достаточно медленно. Дороги, как и предупреждал Шарль, оказались здесь хуже, чем где-либо. Но это полбеды. К сожалению, длительное путешествие Луизу изрядно измотало и растрясло. Желудок теперь болел почти все время. Тошнота подкатывалась к самому горлу. Дважды пришлось откладывать очередной день отъезда из малороссийского городка. Названий их Луиза не помнила, и, откровенно говоря, казались они ей тогда все одинаковыми.

Несколько раз она отсылала Шарлю в Дижон коротенькие сообщения. Они мало чем отличались друг от друга. И лишь в последнем она откровенно пожаловалась на нездоровье и слишком длинный и утомительный путь. Пусть граф хотя бы на расстоянии ее пожалеет. Заканчивая письмо, Луиза всегда брала в руку медальон и прикладывала губы к портрету любимого человека. Господи! Пусть все будет хорошо, пусть она преодолеет и это испытание, выпавшее на ее долю.

2

Когда до Волги было совсем недалеко, Луизе сделалось по-настоящему дурно. Пришлось на время прервать путешествие и определиться с дальнейшими действиями. Конечно, Луиза тут же отписала Шарлю во Францию, но помочь он ничем не мог. Дело в том, что граф отослал письма в несколько российских городов, через которые должна была следовать Луиза, чтобы нужные люди оказывали ей содействие. Но так случилось, что до ближайшего из них – Астрахани должно следовать Волжским трактом довольно далеко, а Лу было плохо уже сейчас. И об Астрахани приходилось только мечтать.

Когда француженке стало еще хуже, началось кровотечение, сердобольные люди послали за Ефросиньей Лукиной, местной знахаркой. И та очень быстро поставила точный диагноз: «Да ты, красавица, беременная. Неужто не догадывалась?». Луиза, не слова не понимавшая по-русски, несколько раз заставляла приставленного к ней переводчика, какого-то недоросля из ближайшего барского имения, переводить слова знахарки.

Краснея, юноша справно переводил: «Вы, мадам, ждете ребенка». На что Луиза в истерике мотала головой: «Нет, нет, не может того быть, эта скверная старуха ошибается. Вы ничего не понимаете в медицине!». Наконец Ефросинья плюнула от досады в угол и ушла, не сказав больше ни слова.

– Куда она? – спросила у юноши Луиза.

Тот пожал плечами.

– Наверное, мадам, она ушла домой.

– Как домой? Нет, нет. Зови ее снова. Я хорошо заплачу.

Когда знахарка, недовольно сверкая глазами, вернулась, Лу, глядя ей в лицо, просто сказала:

– Я здесь совершенно одна. Я не знаю русского языка. Я не знаю, что мне делать…

По лицу потекли слезы, и Ефросинья только горестно вздохнула:

– Куда же тебя, красавица, занесло-то! В таком-то положении.

Но делать нечего, необходимо было заезжую француженку куда-то определять. Ее поселили временно на постоялом дворе. А опытная знахарка вскоре смогла остановить кровотечение. Но строго-настрого приказала:

– Три недели сидеть тихо. Никакого движения.

Так что у Луизы появились три недели для созерцания провинциальной жизни русской глубинки. Уже через несколько дней она написала Шарлю короткое, но достаточно гневное письмо: «Милый Шарль! Я беременна. Передай от меня поклон твоему врачу. Местная баба-знахарка в два счета определила то, что твой светило не смог распознать при всей своей учености. Твоя Лу». Но, подумав, сделала приписку: «Не волнуйся, со мной все в порядке. Скоро увижу Волгу».

Когда письмо ушло во Францию, в душе Луизы поселилась досада на Шарля, который настоял на этой дурацкой, и, как теперь становилось отчетливо ясно, совершенно лишней поездке в Россию. Но почему она сама не догадалась о беременности еще в Дижоне? Лу нервно прикусила губу и уставилась в окно.

3

– Она беременна, она беременна! – кричал Шарль, только что получивший письмо из России. Конечно, он сразу же почувствовал силу того негодования, которое охватило его Лу, когда она узнала истинную причину болей в животе. Нет, конечно же, дело не в том, что они не хотели ребенка. Дело в глупой ошибке врача Лагрена, уславшего Луизу невесть куда и в такой момент!

Шарль был готов задушить докторишку собственными руками. И он наверняка поступил бы так, но, на счастье Лагрена, письмо нашло графа в Париже, в его родовом имении, куда оно было переслано из известного нам дижонского особняка. Не скакать же в Бургундию ради встречи с этим проходимцем! Сейчас надо принимать какие-то меры. Но какие?

Шарль еще раз пробежал глазами знакомые строчки и уперся в слово «Волга». Ага, значит, она сейчас подъезжает, а возможно, и подъехала к этой реке и уже движется Волжским трактом по направлению к Астрахани. Надо срочно предупредить его астраханских друзей, с кем он договаривался о встрече Луизы, дабы они не торопились отправлять ее дальше на Кавказ.