Ковыряясь в мертвой лягушке. Мастер-классы от королей комедийной поп-культуры

Вы были поклонником Стива Мартина?

Я не знал, кто такой Стив Мартин, лет до 20. (Смеется.) Я был совершенно не в теме.

Вы смотрели фильм «Охотники за привидениями»? «Зверинец»? Любые другие комедии?

Нет. У моих родителей ничего такого не было дома. Ни пластинок, ни фильмов, ни юмористических книг. Все это я открыл для себя самостоятельно гораздо позднее. У обоих моих родителей не самое лучшее чувство юмора. Помню, когда я был подростком, отец рассказал грязную шутку (такие школьники друг другу рассказывают), и я помню, как он умирал со смеху. Я был поражен тому, как этот пятидесятилетний мужчина валяется на земле, сложившись пополам от смеха. Конечно, не хочу сказать, что это была их вина. Это просто культурные отличия.

Когда вы наконец открыли для себя комедию, что стало вашей первой любовью?

Мне было 16, когда я узнал про National Lampoon. Я впервые открыл для себя «сатиру». И я был в полном восторге.

Я понятие не имел, что комедия – это больше, чем просто шутки. Что она может быть способом обнажить правду. Нет ничего плохого в том, чтобы просто писать шутки. Отличная шутка никогда не утратит ценности. Но когда я осознал, что через комедию я могу сказать что-то, во что я верю, или поделиться своими взглядами на мир, или критиковать чье-то бесчестное поведение, которое не давало мне покоя, это все изменило. Я помешался на сатире. Я ходил от одного букинста к другому в поисках старых выпусков National Lampoon. В этих магазинах я перерывал коробку за коробкой ужасающей второсортной порнографии, чтобы их отыскать.

Статьи National Lampoon вроде «Вьетнамского детского альбома» (The Vietnamese Baby Book, январь 1972-го) Майкла О’Донохью были потрясающими. Такие дерзкие и самоуверенные, и в то же время продуманные до мелочей. Они называли свою цель, а затем уничтожали ее всего несколькими предложениями. Во «Вьетнамском детском альбоме» были шутки вроде «Первый отпечаток ручки малыша» – изображение детской ручки, на которой не хватало трех пальцев из-за агента «оранж»[99]; или «Первое слово малыша – “медик”». Это были не просто шутки, а мощные антивоенные заявления, которые подавались в форме шуток. Чтение чего-то подобного (что-то такое неожиданное и мощное) дарило невероятно острые ощущения. О’Донохью использовал ритм и механику комедии, чтобы передать отчаяние. Это было восхитительно.

Пародия National Lampoon на выпускной альбом класса 1964 года (изданный в качестве отдельной книги в 1973-м), одним из авторов которой был Дуг Кенни, тоже была невероятной. Подростковый идеализм, раздавленный постепенным осознанием ограниченности собственных возможностей. Мечты, врезающиеся головой в стену. Это все очень мучительно и восхитительно смешно.

«Пародия на выпускной альбом класса 1964 года» показала, что можно создать при помощи замысловатой, обширной пародийной работы. Это была не просто короткая журнальная заметка, оформленная в стиле того, что пародировалось. Это был настоящий выпускной альбом на 175 страниц, полный и настоящий, с неловкими фото, бессмысленными цитатами и отчаянными попытками привлечь к себе внимание. Кенни создал целый мир с огромным количеством персонажей, и у каждого была крайне заурядная жизнь.

Мне кажется, это был первый раз, когда я осознал, какие результаты может приносить терпение. Вместо того чтобы выложить все сразу, Кенни постепенно добавлял детали, пока они не сложились в портрет ускользающей юности.

Некоторый материал National Lampoon устарел. Многие материалы шокируют с единственной целью – шокировать. Но их лучшие материалы до сих пор так же сильно впечатляют, как и раньше.

А как насчет современных изданий и работ, которые на вас повлияли?

Примерно через год после того, как я открыл для себя Lampoon, я наткнулся на The Onion. Я тогда только прошел через сильную депрессию и чтение The Onion помогало мне почувствовать себя лучше. Это было невероятно. Он был похож на Lampoon, но, знаете, он был более последователен. Если Вы хотите прочитать самую острую сатиру, которую когда-либо писали, отыщите каждый номер The Onion, опубликованный между 1999-м и 2002-м. То, что мне посчастливилось писать для них, когда мне было 17, просто нелепо. Какое право у меня было сидеть рядом с гениями, которые это создали.