Кожа

Мясо Медведицы Насти, частично зажаренное, нашли над костром в придворцовом парке. Еще несколько отрезанных и отпиленных кусков валялось на траве вокруг. С помощью домашних работающих Домна в коже Хоуп сложила все Настины части в один сундук, шкуру Насти — в другой. В сундуках хранилась раньше одежда, купленная еще с Хоуп в коже Домны. Домашние работающие вздыхали, кривились, старались не дышать, собирая медвежьи остатки. Вроде зверь, а вроде почти человек. От этого становилось еще страшнее и неприятнее делать такую работу. Домна в коже Хоуп голыми руками укладывала останки. Домашние работающие ей тихо говорили по-русски и по-французски, что лучше бы сверху надеть плотные перчатки, лучше кожаные, но она не слушала. Титульная женщина проснулась к вечеру, когда уже все было собрано, прибрано и вымыто и сундуки убраны до завтра под дворец. Она узнала, что случилось, ходила за Домной в коже Хоуп, клялась, что заснула почти в начале сборища-празднества и не знает, что случилось. Домна в коже Хоуп не отвечала ей. Титульная женщина исчезла, но Домна в коже Хоуп не обратила на это внимания.

Медведицу Настю закопали в землю в двух сундуках за городом на специальном медвежьем кладбище. Пришли Девочки и еще некоторые сотрудницы фабрики. Все они как-то узнали. Мать сестер не пришла. Домна в коже Хоуп не знала, где живут Настины родственники, по которым та скучала, поэтому не могла их позвать. Церемонию проводил Религиозно-служащий медведь. Пел, молился, крестил сундуки, махал дымящейся чашкой на цепочке. Потом из специальной церкви для медведей сундуки отнесли кладбищенские медведи, сложили в землю. Домна в коже Хоуп набрала в свою коричневую ладонь холодной и мокрой почвы и кинула ее сначала на один сундук, потом на второй. Девочки плакали, и работницы плакали. Домна в коже Хоуп — нет. В стороне, под холмом, лежало остальное Говорящее зверье, просто его жило, а значит — умирало, гораздо меньше, поэтому кладбище считалось медвежьим. От холма пришли немолодые Белка и Медведица. Постояли у могилы, тоже кинули земли. Старшая из Девочек спросила, знали ли они Настю. Те ответили, что нет, но их близкие погибли и неизвестно где закопаны, поэтому они ходят на похороны любого Говорящего зверья, у которого нет звериной родни, и прощаются с ним. Пожилая Белка посоветовала Домне в коже Хоуп поплакать. Та не ответила. По дороге с кладбища Медведица и Белка обсудили, что это редкий человеческий вид — черная кожа и светлые голубые глаза. Девочки рассказывали Домне в коже Хоуп, что ушли вскоре после того, как она отправилась спать, и Настя тоже сказала, что устала и идет ночевать.

На фабрику на следующий день никто не пришел, Домне в коже Хоуп было все равно. Она собирала вещи. Все Настины вещи она отдала в медвежью церковь. Часть своих платьев оставила во дворце: не хватало теперь сундуков, просила забрать домашних работающих. Те сказали, что Титульная женщина пьет третий день алкоголь в своей комнате. Домне в коже Хоуп было все равно. К ней приехал какой-то человек, надзирающий от государства, щуплый и зелено-желтоватый. Домна в коже Хоуп не расслышала, кто он. Подумала, что Расследующий, и даже чуть подумала, что для нее такие встречи с надзирающей системой могут быть опасны, но потом решила, что ей все равно. Он позадавал на французском формальные вопросы про убитую работающую Медведицу: возраст, вес, кличка, выделяющиеся приметы, родственники, если известно. Потом вдруг спросил, за сколько Медведицу купили, когда она была живая, и осталась ли бумага от этой сделки. Домна в коже Хоуп ответила, что не осталось, и назвала Настину цену, почему-то хорошо ее помнила. Человек достал из сумки кошелек с монетами и кожаную папку с бумажными деньгами, отдал Домне в коже Хоуп ровно такую сумму, наклонил в ее сторону свое хилое туловище и ушел. Домне в коже Хоуп лень было говорить ему, что Настя умерла уже свободной Медведицей и компенсировать ее стоимость не надо. Никто не собирался расследовать убийство Медведицы и наказывать виновников. Домне в коже Хоуп было почти все равно. Она оставила деньги за Настю вместе с лишней одеждой и этим же вечером уехала из дворца Титульной женщины.