Кожа, в которой мы прячем правду (СИ)

— Я пришла сюда, потому что знаю: ослабели опоры, и наша доска вот-вот треснет напополам. Ведомо мне и то, как её укрепить, но я не хотела… — Мэва замялась, вздохнула и всё же призналась: — Я до сих пор не хочу, слишком много во мне человеческого. У меня была семья: сёстры и брат, мёртвый муж и нерождённый ребёнок… Надеюсь, хоть в чём-то тебе повезёт больше, — усмехнулась она, и голос её преисполнился мрачной решимостью. — Мы должны это сделать. Отведи меня к своему мужу, я научу его, как стать богом.

Риннала тогда снова это почувствовала — как болтается в воздухе, бьётся о красную чешую и ничего, совсем ничего не способна сделать. Она хотела… спросить, разузнать, но не могла вымолвить ни слова. Как кукла, встала, оправила платье и полетела — вниз, вниз, вниз! От студии и до самой Обсерватории — вниз…

Риннала почти не запомнила, что было дальше: ужас, какого она никогда ещё не испытывала, переполнил её до краёв. Кажется, она вскрыла защитные чары Обсерватории — не было в Фёстхолде дверей, которые для неё не отверзлись бы… — и провела Мэву внутрь, в самое её сердце, мимо стеллажей с инструментами и чанов с утилизированными политическими преступниками.

Риннала задыхалась. Ей не хватало воздуха, ей не хватало силы сделать хоть что-то, когда эти двое вцепились друг в друга когтями, и Око — откуда там вообще взялось Око?.. — вдруг взорвалось, рассыпалось на мириады осколков…

Риннала не знала, сколько времени прошло, — тысяча лет? четыре секунды? — но когда открыла глаза, нашла себя во дворце, на балконе. Поборов головокружение, она шагнула вперёд и вцепилась дрожащими руками в перила:

Под ней простирался закатный Фёстхолд, залитый багряным светом, и вдалеке, там, где когда-то стояла Великая обсерватория… разламывая её на части, точно яичную скорлупу, проклёвываясь, ввинчиваясь в небо…

На глазах у Ринналы росла новая Башня — застывшие в камне великий обман и великая жертва.

Комментарий к Часть третья: Кровь, которая отверзает двери

(1) Кливия Тарн — правительница Империи Сиродил периода Междуцарствия, дважды императорская вдова. Маннимарко был её советником — а в итоге Кливию подменили на зивкин… и вообще близкое общение с этим типом ничем хорошим для неё не окончилось.

(2) Автор бесстыдно подгоняет под свои нужды полуофициальные “Пятьсот - или около того - Могучих Соратников Исграмора Вернувшегося” (https://www.fullrest.ru/universes/elderscrolls/five-hundred-mighty-ysgramor-343) и “Перехват переговоров о Ну-Мантии” (https://www.fullrest.ru/universes/elderscrolls/nu-mantia-intercept-380); оригиналы на английском + доп.материалы по джилл можно найти здесь: https://www.imperial-library.info/category/tags/jills

(3) Хнефатафл — скандинавская настольная игра. Само слово “тафл” — производное от лат. tabula / греч. τάβλα (“доска”), и иногда использовалось для обозначение любых настолок (аналогично русским “тавлеям”).

/Ещё немного о родителях Ринналы: https://ficbook.net/readfic/9151049/

Эпилог — не за горами.

========== Эпилог. У колыбели ==========

Она проснулась с первыми лучами солнца — мягкого, по-весеннему несмелого. Свет не пробивался сквозь шторы, но Риннале не надо было видеть, чтобы знать: она чувствовала его точно так же, как и ребёнка во чреве.

Утренняя тошнота осталась в прошлом, но ей на смену пришла утренняя вялость: тело, отяжелевшее, не очень-то хотело лишний раз шевелиться. Риннала, впрочем, не собиралась идти ему на уступки и, дотянувшись до колокольчика, позвала служанку.

Праздность была роскошью, которую королева Фёстхолда не могла себе позволить. Она осталась один на один с миром, который лихорадило — и не на кого ей было положиться, кроме самой себя.

Риннала давно, ещё в Хьялмарке осознала, что так и будет: Мэва и Маннимарко не только не уживутся на одной доске, но даже поодиночке на ней не удержатся.

Им, древним чудовищам в смертной коже, на Тамриэле нет места. Такие — переворачивают его, сметая всё устаревшее и отжившее, и исчезают, сами сметенные временем: слишком тяжёлые, чтобы мир — хрупкий, как многоярусный свадебный торт, — смог их выдержать и вместить.

Риннале, наверное, не стоило так привязываться ни к Мэве, ни к Маннимарко, но они стали якорями, держащими её рассудок — и крепостными стенами, за которыми получилось на время укрыться. Она верила, что или погибнет, когда эти двое схлестнутся, или сама приложит руку к их гибели…

Что вышло в итоге, Риннала так до конца и не поняла. Приходилось двигаться ощупью: она осталась один на один с древними тайнами, слишком громоздкими, чтобы втиснуть их в рамки смертного разума — и не у кого было искать ответов, кроме самой себя.