Козлоногий Бог

— Его жена погибла в автоаварии и оказалось, что в тот момент она была с совершенно другим мужчиной. Он не подозревал, что она ему изменяет, и всецело ей доверял.

— Как давно это было?

— Около двух месяцев назад.

— Тогда я не думаю, что причина проблемы заключается именно в этом, ибо он совершенно ее не любил.

— Почему вы так думаете?

— Потому что он со всей очевидностью совершенно безумно влюблен в вас.

Мона была слишком взволнована для того, чтобы выразить решительный протест, что было ее обычным ответом на обвинения подобного рода.

— Что заставило вас прийти к такому заключению? — спросила Мона со всей серьезностью, как если бы мистер Уотни обратил ее внимание на некий опасный симптом.

Он пристально посмотрел на нее поверх своих очков.

— А разве вы сами этого не замечали?

— Я замечала, но я не воспринимала этого всерьез, зная мужчин его типа.

— Тогда вы совершали ошибку. Для него это очень серьезно.

— Откуда вы знаете?

— Я наблюдал за ним в тот день, когда вы сказали, что у него нет намерения жениться. Это заявление было для него подобно нокаутирующему удару, если я не сильно ошибаюсь. Какими бы огромными ни были все остальные его проблемы, а именно эта вызвала столь сильное обострение сейчас.

— О боже, как это ужасно, — сказала Мона, — Я знаю, что ему хотелось бы пофлиртовать со мной, но я даже не думала, что все настолько серьезно. Что мне теперь делать? Думаете, мне стоит уехать?

— Неужели он вам безразличен?

— В этом смысле да. У нас ничего не выйдет.

— Почему нет?

— Мы принадлежим к разным мирам. У нас нет ничего общего. Мне никогда не ужиться с ним, ему никогда не ужиться со мной.

— Ну, я полагаю, вы лучше разбираетесь в ситуации, но мне очень жаль это слышать. Он хороший парень, и это стало бы для него настоящим спасением.

В этот момент Хью принес напитки, налив виски мистеру Уотни и протянув Моне коктейль, которому она была невероятно рада.

Разговор шел ни о чем. Хью пригласил мистера Уотни на ланч и поскольку предложение было принято, Мона побежала посмотреть, достаточно ли у них было еды для этого. Хью никогда не приходило в голову изучить этот вопрос до того, как начать раздавать приглашения.

В тот момент, когда она скрылась за углом, поведение Хью резко изменилось.

— Я хочу составить новое завещание, — сказал он быстро.

— Вот как? — спросил адвокат, гадая, чего ему захочется на этот раз. — Если вы дадите мне карандаш и бумагу, я набросаю основные пункты и отдам вам черновик на проверку.

Порывшись в карманах, Хью нашел один из подробнейших отчетов мистера Уотни и протянул ему листок. Мистер Уотни перевернул его, сменил очки и приготовился записывать его распоряжения.

По одной восьмой части личного состояния Хью отходила его матери и каждой из трех его сестер. Оставшаяся часть должна была быть поделена поровну между Моной и Джелксом. Моне также должна была достаться Монашеская Ферма. Мистер Уотни охнул. Поскольку все бумаги уже прибыли к нему от его предшественников, он мог оценить размеры этого состояния.

— Это завещание наверняка будет оспорено, — сказал Хью. — Как мы можем защитить его?

— Завещать всё это мистеру Джелксу и мисс Уилтон только на время их жизни, с возвращением этих денег и недвижимости к детям ваших сестер при условии, что они не станут никому причинять неудобств. Дети любого, кто станет учинять какие-либо разборки, потеряют свою долю и она окажется поделенной между детьми тех наследников, которые не станут протестовать. В противном случае они начнут резать друг другу глотки. А это заставит их замолчать. Психология, опять же.

— Так можно поступить в отношении Джелкса. Он уже стар, как лист по осени. Вряд ли у него когда-либо будет семья. Но мне бы хотелось, чтобы мисс Уилтон получила свою долю в свое постоянное распоряжение на случай, если у нее вдруг появятся дети.

— Она собирается замуж?

— Мне кажется, у нее кто-то есть на примете.

— Я только что говорил с ней об этом и она заверила меня, что это не так.

— Правда? — спросил Хью, внезапно впав в задумчивость. — Она так сказала? Ну что же, не думаю, что это что-то изменит.

Судя по мрачному выражению его лица, он погрузился в тяжелые раздумья.

Потом Мона позвала их к столу. Каждый из них старался, как мог, но их совместный ланч все равно не выглядел веселым, а мистер Уотни даже заметил краем глаза, что Хью усиленно опустошал бутылку с виски.

Глава 22.

После ухода мистера Уотни Хью расположился у камина в маленькой гостиной, закурив огромную сигару, которую тот ему оставил. Когда в комнату вошла Мона, он тут же бросил сигару в огонь.

— Не могу сказать, что мне и правда нравятся сигары, — сказал он, — У тебя есть какие-нибудь папиросы, Мона? Мои закончились.

Мона достала желанные папиросы из бездонного переднего кармана своей кофты.