Краденая победа

двадцати от роду, неуклюже махнула тяжеленным для нее мушкетом, указывая в

сторону перевала. Шарахнул, заставив пленников чуть присесть, выстрел, пуля

взвизгнула над головой Рокетта.

- Не знают, что с нами делать, - перевел, что услышал, солдат, знавший

джайсалмери. - Хотят отвести к мужчинам, мол, раз воюют, пусть сами и

разбираются.

- Хорошо бы, - вздохнул Рокетт. - Они-то нас сдуру перестреляют.

- А там нас увидит все войско. Представь, что о нашей роте скажут. Мол,

Особая-то она Особая, но деревенские девчонки поособее будут.

Поясняя взмах мушкета, девчонка что-то звонко прокричала.

- Хочет, чтобы мы шли к перевалу и шли шагах в пятидесяти впереди, и взяли

кувшины, - перевел солдат. - Иначе будут стрелять.

- Ага, себе бы что не отстрелили, - усмехнулся Рокетт.

- Скорее, кого-нибудь из нас сдуру пристрелят... Как хотите, а мне жить охота.

А уж если погибать, то хоть не так глупо. Пошли...

- Он прав, - скривившись, кивнул красный, как рак, Сюлли. Уж если было стыдно

Рокетту, ни в чем, в общем, не виноватому, то Сюлли сам завел роту в западню, не

удостоверившись, что лощина безопасна. Конечно, кто мог подумать, что опасность

исходит от безобидных цветочков? А капитан и должен. На то он и капитан, и его

приказ - закон более чем для ста человек. Сегодня обошлось - но что, если бы тут

проходили жаждущие поквитаться вояки равата Салумбара? Перерезали бы спящим

глотки - и все. - Пойдем.

Уже совсем не так, как утром, шаркая в пыли сапогами и явственно ощущая

глядящие в спины дула мушкетов, колонна Особой роты потянулась к позициям на

перевале. На душе у всех было на редкость паршиво. Когда их с кувшинами в руках,

под девчоночьим конвоем, приняли хохочущие до слез джайсалмерцы, темесское

передовое охранение шагах в семистах ниже по склону не скрывало ухмылок. Стало

вовсе тоскливо.

- Поздравляю, - буркнул Сюлли.

- С чем? С тем, что нас скоро выручат?

- Плен - это надолго, дорогой. Если, конечно, салумбарцы не узнают, что я был

при Мератхе. Тогда, боюсь, нас просто перевешают, и все. А так, может быть, мы

еще со здешними рудниками познакомимся. Или с тюрьмой раджи. Войны ведь

формально не было, так?

- Ну, - нехотя признал Рокетт. Нападение на страну через несколько месяцев

после заключения мира, да еще без объявления войны - и правда не слишком

достойное деяние. Странно, что раньше он об этом не задумывался. - Не было, и

что?

- А то что никакие мы не пленные, а бандиты. Знаешь, что скажет наш дорогой

подпол Меттуро, когда Салумбарец начнет переговоры? Что не знает никакого такого

капитана Сюлли, и никакая это не рота темесцев, а опасная банда дезертиров, и

если господину равату не трудно, пусть он выдаст преступников Темесе для суда. В

свою очередь, подполковник Темесы выражает равату Салумбара самое искреннее

почтение и гарантирует вознаграждение.

- А тот?

- Куда он денется, выдаст, - усмехается Сюлли. - Кому нужны сто дармоедов? Ты

не радуйся, как бы нас в самом деле не притянули за дезертирство. Это обычных

вояк бы помиловали. Нас будут долго и весело допрашивать следаки, и если не

удастся сводить их поспать в лощинке с цветами... Знаешь, не знаю, что будет

хуже: остаться у местных в рабстве или познакомиться с военным трибуналом.

Оба надолго замолчали. А Рокетт исподтишка рассматривал пленивших их девушек.

В сочетании с озорной розовой, голубой, желто-оранжевой и красной расцветкой

платьев-камизов и спускающихся едва ли не до колен покрывал мушкеты и сабли

смотрелись диковато. Увешанные оружием девицы горбились под тяжестью железа, но

при этом не утратили ни стати ни неосознанной, подсознательной чувственности.

Порой из-под покрывал озорно блестели насурмленные глаза, если налетал ветер,

могли на миг приоткрыться чувственные губы. Каждый раз местные смущенно хихикали

и спешили торопливо прикрыть лицо, оттянув покрывало книзу тоненькой смуглой

рукой. Держа в руках тяжелый медный кувшин (и как они таскают такие на голове?),

Рокетт пытался найти среди "конвоя" знакомое по снам лицо. Тщетно: ни одна из

них даже отдаленно не напоминала ту, из сновидений. Не было в них того огня,

который, как пламя свечи мотылька, манил Рокетта. "Милые девочки. Но с той, из

снов, ни одной из вас не сравниться!"

Переговоры между девушкой, которая пыталась командовать пленными, и высоким

чернобородым мужчиной с мечом-тальваром в видавших виды ножнах, были недолгими.

Мужчина скомандовал своим, воины быстро разобрали у девушек оружие, а потом

чернобородый занялся пленными. Окинув взором колонну, он сразу вычислил в толпе

командира и, насмешливо отсалютовав трофейным мушкетом капитану Сюлли,

по-темесски скомандовал:

- Рота, стройсь! В крепость шагом марш!

И уже не под прицелом трясущихся от страха девчонок, едва держащих в руках

мушкеты, а в кольце опытных, до зубов вооруженных ветеранов, рота Сюлли

отправилась в Кангру. Давненько, считай, со времен первой битвы при Мератхе,

крепость не видела такого количества пленных. Из-за перевала уводимых пленников

провожали глазами темесские дозоры, на самом ближнем из них Сюлли разглядел

долговязую фигуру Меттуро. Подполковник с рыком бессильной ярости вырвал из