Крайняя точка привязанности (СИ)

И уже на шестую секцию, на которую забрасывает Джейн — уже тошнит от таких резких смен, Элевен ждет его. Тогда, когда он подойдет, поздоровается и посмотрит на ее рисунок. Расскажет что-нибудь интересное или не слишком, мало-понятное, но все равно такое нужное для нее. Неясно зачем и почему — в пять лет мало какой ребенок может разобраться со своими чувствами, и Эл исключением не была.

Элевен себя проигравшей еще не считала, но заведомо таковой являлась. В каждой их новой маленькой ментальной шахматной партии ей ставили мат в два хода.

Девочка позорно проигрывает санитару полностью в их десятую встречу — удивительно, как долго продержалась.

Джейн больше не может даже думать — ни в начале, ни в конце, ни во время перехода. Ей кажется, что у нее кружится голова — это не так.

— Меня зовут Питер, — мужчина говорит словно невзначай во время того, как рисует очередное «что-то». — Наверное, стоило сказать раньше. Прости.

Элевен замирает. Из пальцев ненароком выпадает черный фломастер.

— Эй, все хорошо?

Девочка переводит взгляд со стола на лицо теперь уже Питера — он выглядит так, будто искренне за нее волнуется. Не то чтобы Эл обращала на такие мелочи внимание. Она смотрит в его глаза — ищет, изучает. Ненавидит смотреть в чужие глаза, терпеть не может, от этого начинает кружиться голова и краснеют щеки, но сейчас так нужно. Обязательно: ей нужно удостовериться в том, что ее проигрыш не ознаменует еще и ее скорую погибель.

— Питер, — сиплый шепот. Язык Элевен двигается плохо: это первый раз, когда она разговаривает с санитаром и первый раз, как она говорит за несколько недель вообще.

Это слово, его сладкое и нежное человеческое имя, не номер и не прозвище, мягко кувыркающееся на языке хриплым комком, метит абсолютный разгром Элевен. Добровольную капитуляцию.

Питер улыбается.

***

Джейн выкидывает из воспоминания резко — нежданно и нагло. Она оказывается в мокрой пустоте бездны. Впервые за долгое время снова здесь. Этот марафон крайне негативно сказался на ее состоянии. Она осматривает себя, судорожно изучает руками собственное тело, дыша так громко, что позавидует даже астматик. Она проверяет, вернулся ли к ней контроль над телом и особенно, особенно над разумом. Невыносимо тяжело — хуже не бывает. Девушка боится, что ее сердце не выдержит и остановиться.

Проблема ни сколько в Питере, вернее, Генри, сколько в том, что к такому безрассудному во всех смыслах забегу она готова не была. Ее тело в шоке. И ее разум — ее психика тоже. Потому что эти воспоминания слишком наполнены ощущениями. Теперь уже в ее настоящей взрослой голове миксер — он перемешивает и чувства, и эмоции в кашу. Она точно должна испытывать к монстру Генри, ужасному человеку, убийце, черт возьми, ничего, кроме ненависти — но теперь ей сложно. Все такое смешанное и странное. Он смог вплести ее в свои сети даже через детские воспоминания, Господи.

Чтобы его победить, ей стоит быть беспристрастной и эмоционально-холодной. Поставить установку на то, что он всего лишь манипулирует ее маленькой «я», ради того, чтобы достичь своих мерзкие целей. Окончательно свою ненависть Джейн подпитывает тем, что он в любой момент может убить самых дорогих для нее людей. Так-то лучше. Она готова продолжать — до конца еще далековато, и до полного восстановления способностей тоже.

Ну, в любом случае, Джейн не скрывая молится, чтобы больше не видеть Генри. Она хочет отдохнуть от его лицемерия и фальши.

Судьба в очередной раз ставит девушке подножку -

Ну, радужная комната. О, и, конечно, стол с рисунками. В этот раз маленькая Элевен ни капельки не напряжена — она с упоением рисует длинноногих пауков, больших и маленьких, разных цветов, прямо как ее и учил Питер. Какая прелесть.

— Привет, — Питер, очевидно, что он, подходит тихо и двигает соседний свободный стул поближе к Эл, садится рядом. Ничего не стесняется, даже косых взглядов на них других детей. — Ты сегодня рано.

Девочка коротким мигом одаривает санитара взглядом, чтобы точно удостовериться, что это он, и слабо кивает.

— Хм, знаешь, у нас сейчас есть много лишнего времени, — Питер задумчиво поглядывает на часы, висящие над дверью. — Хочешь, покажу тебе кое-что интересное? Кое-что новое, посложнее.

Элевен опять смотрит на Питера — предложение заманчивое, хотя она не была любителем новых вещей. Мужчина подмигивает доброжелательно, замечая ее пристальный взгляд, направленный, к слову, почти на все его лицо — но не глаза. Девочка нарочно их избегала.

Эл нужна пара секунд на осмысление, и, о — медленный кивок.

Питер приводит ее к высокому столу, сам садится на один из двух стульев возле. Жестом просит Элевен сесть напротив. Ей немного высоковато. На столе — доска с чередующимися черными и белыми клетками, а на них такие же монохромные фигуры. Самые разные, искусно вырезанные и отполированные до блеска. Красота.

— Знаешь что это?

Эл отвлекается от рассмотрения белой фигурки, похожей на коня, на голос Питера.