Крайняя точка привязанности (СИ)

Для Эл звучит он странно — впервые не так, как обычно. Нет в его голосе ни уверенности, ни дружелюбия. И этой глупой улыбки на лице тоже. Сплошной мрак. Питер, не нарочно и всего на пару секунд, раскрывает перед девочкой свое настоящее «я», но этого хватает, чтобы умная и чуткая Элевен почувствовала. Не поняла — но ощутила. Разве что, это не то, что она напредставляла себе до: если раньше нутро Питера казалось ей неизведанным темным миром, кроющем в себе сплошную ярость и злость, чистое и безусловное зло, то сейчас она ощутила нечто иное — обиду и отчаяние. Путаницу в собственных мыслях и представлениях. Это что-то совсем иное, на другом уровне.

Такие мысли появились в голове Элевен на миг — а потом их вновь перетерли в мясорубке, и на выходе остались только странная неопределенность и жалость к Питеру.

— Ничего, — Элевен хочет сказать еще много чего, умные, важные вещи, но у нее не выходит, — Все в порядке.

Ничего не в порядке.

Эл не понимает, что не так с Питером, не понимает теперь, в чем его проблема: опасен он или нет, и не понимает, как ей стоит к нему относиться.

В итоге Элевен делает поверхностный вывод, что Питер просто странный человек. У Питера итоги о Эл аналогичны.

***

Они играют в шахматы и на следующий день, и через неделю; Джейн все видит и проживает — ее мотает по этим последовательным воспоминаниям бродячей собакой. Будто бесконечное кручение на карусели — и с каждый разом все быстрее и быстрее. К концу сессии девушка готовится попрощаться со своим вестибулярным аппаратом и пищей в желудке.

Элевен нравятся шахматы — это даже веселее, чем рисование пауков. Девочке по душе думать о игре и концентрироваться только на ней: за партией время пролетает незаметно и в удовольствии. Самое главное, во время игр с Питером, ее внимание переключается, и она может не думать о странных навязчивых взглядах своих братьев и сестер, о своей беспомощности. Может не думать о том, что расстраивает Папу. Возможно даже, что если она когда-нибудь обыграет Папу в шахматах, то перестанет огорчать его своей бесталанностью и слабостью. Он поймет, что чего-то она и стоит.

Правда, с Питером она постоянно проигрывала. Он сдержал свое обещание — и теперь играл с ней на равных. Иногда он брал ее меньше, чем за десяток ходов. Иногда Элевен держалась дольше и достойнее.

— Не расстраивайся, — Питер подбадривал ее после каждого проигрыша. — В следующий раз получится.

Ни в следующий, ни в какой-либо еще раз у нее не получалось. Девочка соврала бы, если бы сказала, что ее это не удручает.

— Тебе нужно верить в себя, Элевен, — Питер говорил странные слова. Такие, какие Папа никогда не говорил, — Не сдавайся.

Не то чтобы она хотела прислушиваться к его словам — но он повторял это из раза в раз, и как бы девочка не пыталась выкинуть их из головы (потому что слушать кого-то кроме Папы неправильно) она не могла.

Поэтому даже после длинной серии поражений, она все еще пыталась обыграть Питера. Хотя бы шахматах.

Ее маленькой победой стал пат, поставленный Питеру после двух или трех недель непрерывных игр.

— Ничья, — она торжественно заявляет своему противнику и, может, первый раз в жизни улыбается.

— Действительно, — Питер соглашается и отвечает на ее улыбку аналогично, — Ты молодец, Элевен.

От его сладкой и искренней похвалы девочка чуть не растаяла на месте. Приятно до жути.

***

С их первой партии проходит достаточно времени, и Питер отчего-то немного изменился. Теперь он постоянно над чем-то глубоко задумывался. Иногда так глубоко уходил в свои мысли, что Элевен приходилось его окликать. Он всегда с улыбкой извинялся за такое поведение — но продолжал. Мужчина также стал говорить меньше, чем раньше, и постоянно каким-то боязливым выражением глядел в камеры видеонаблюдения.

Девочка понятия не имела, с чем это связано, но ей крайне не нравилась его отстраненность. Она видела в этом всем неясную печаль. До этого Эл никогда не была так внимательна к чувствам других — если она что-то и замечала, то просто игнорировала. В этот раз такое не получилось — ей было невыносимо тоскливо за своего партнера по шахматам.

Она, в конце концов, решилась спросить:

— Ты в порядке?

Питер пожимал тогда плечами и лживо улыбался.

— Вполне.

Девочке трудно было сказать, врал он или нет, но для своего душевного спокойствия она сделала вид, что поверила.

А потом мужчина перестает появляться. Его не видно ни в радужной комнате, ни в комнатах для испытаний. Элевен ежедневно внимательно обыскивает глазами каждый угол в поисках санитара, но не находит. Другие люди — тоже в белом, но не такие, как Питер: c пустыми и отсутствующими глазами. Элевен они не интересуют и отталкивают.

Его нет уже неделю — Элевен считает каждый день, каждый час. Питер странно на нее действует, и с каждым днем девочка становится все мрачнее и грустнее. Она, опять таки, понятия не имеет почему. Для ее восприятия подобные вещи трудны.