Кракен

– Знаешь, сейчас ведь тишь да гладь, – сказала Коллингсвуд. – Пока все до усрачки боятся ПВП. То есть любой оставшийся след должен бросаться в глаза. Но ты сам видел хрюшу. – Она потрясла поводок. – Ну, в смысле, не видел, но ты понял, о чем я. Тут пустышка. Ну и в чем дело? Этот самый Леон при каких-то делах?

– Сомнительно, – сказал Бэрон. – Судя по всему, что мы нашли, он абсолютно никто. Просто типичный обыватель. – Он сделал губами звук «бр-р-р». – Если он как-то связан с кракеном, то он под глубоким прикрытием бог знает как долго. По-моему, его зацепило случайно.

Коллингсвуд слушала тексты-мысли. Она чувствовала, как ее краткосрочный фамильяр вынюхивает слабые паразапахи магии на улице.

– Ну, жалко птичку, – сказала она.

– Именно. Сомневаюсь, что мы его еще увидим. Или Билли.

– Если только Билли и не есть наш преступник. – Они задумались. – Слышал, что этим утром травил Варди?

– Где он вообще? – спросил Бэрон. – Чем занят?

Коллингсвуд пожала плечами:

– Хз. Говорил что-то про изучение религиозной жизни Адлера.

– А она у него была?

– Я хз, начальник. Не я же изучаю. Но то, что он утром-то говорил, ты слышал? Про кракенистов?

Конечно, уже пошли слухи обо всех аспектах кражи, убийства, загадки. Никому не затушить распространяющийся пожар слухов. Работа Бэрона и Коллингсвуд заключалась в том, чтобы их слушать. Теологические стукачи Варди доложили ему – а он доложил коллегам, – что на улицах шептались об опале высокоуровневых адептов тевтической церкви.

А также все чаще роптали об апокалипсисе.

Как раз сейчас был идеальный рынок для продавцов реликвий. Кто-то сомневается, что религия и организованная преступность ходят рука об руку? Как спрашивали епископы одного тайного католического ордена, когда перед ними вставали вопросы бизнес-этики, неужели мученическая смерть святого Кальви ничему нас не научила?

– Ну мы, значит, по-прежнему думаем, что это по-любому какие-то богодрочеры? – спросила Коллингсвуд. Шмыгнула носом. – Кракенисты или кто там еще? Или это просто какие-то сраные воры?

– Теряюсь в догадках, – ответил Бэрон. – А теряться в фактах, пожалуй, значительно лучше.

– У всех моих стукачей по-прежнему глухо, – сказала Коллингсвуд. Снова шмыгнула носом.

– Ого, – сказал Бэрон. – У тебя… Вот. – Он протянул платок. У нее носом шла кровь.

– Ах ты мелкий гондон долбаный, – сказала Коллингсвуд. Зажала переносицу. – Ах ты сучечка.

– Господи, Кэт, ты в порядке? Что это?

– Просто перенапряглась, босс.

– Напряглась? В такой-то славный денек? – Она пронзила его взглядом. – Что за муха тебя укусила?

– Да ничего. Ничего такого. Просто… – Она подняла руки. – Все сразу. Сраная Панда.

К такому названию для конца всего сущего Коллингсвуд и Бэрон пришли после бессвязной цепочки ленивых шуток. Для конца, к которому готовила даже самая пунктирно апокалипсическая вера. От его магической вони Коллингсвуд, мастер фишек, была как на иголках: зубы ныли, на месте не сиделось, душа не на месте. Она постоянно говорила об этом устрашающем грядущем чем-бы-то-ни-было, пока Бэрон не предложил придумать сокращение. Началось с Большого Злого Волка, что быстро сменилось на Таксу, а в итоге – на Панду. Только лучше от этого прозвища Коллингсвуд не стало.

– Что бы это ни было, оно связано с гребаным кальмаром, – сказала она. – Если б только знать, кто забрал паршивца…

– Мы знаем главных подозреваемых. По крайней мере, если об этом спросят в офисе.

Верующие могли бы немало выложить за труп бога. ОПФС расставила сети и вылавливала – хе-хе – хоть слово о тайной Церкви Бога-Кракена. Но исчезновение могло оказаться и более мирским – пусть даже фишечным и противоестественным – преступлением. А это бы все усложнило.

Бюрократический передел территорий. ОПФС – единственные офицеры в столичной полиции, кого не назвать некомпетентными бестолочами в делах с мистической фишечной чепухой. Именно они являлись государственными ведьмами и молотами ведьм. Но их полномочия оставались причудой истории. В полиции Великобритании не было никаких отделов волшебства. Никакого SO21[31] для преступлений с применением магии. Никакого тебе летучего отряда. Только один ОПФС, и то технически они работали не с силами лей-линий, чарами, призванными сущностями и т. д. – они были конкретно отделом сект.

На практике, конечно, отдел и комплектовался связанными с этим сомнительными талантами, и надзирал за ними. Компьютеры ОПФС были загружены ПО и ОС – потусторонним обеспечением и оккультными системами («Джис 2.0», «АйЖрец»). Но подразделение было обязано поддерживать видимость, описывая свою работу в категориях религиозных преступлений. Приходилось стараться и подчеркивать – если бы они пришли к выводу, что за исчезновением архитевтиса правда стоит мировая аномальная преступность, – все связи с лондонскими ересиархами. Иначе бы они вышли из юрисдикции. Без сектантских междоусобиц в основе дела о спертом спруте его бы просто передали какому-нибудь грубому и неотесанному отделу – тяжких преступлений, организованной преступности. Кражи антиквариата.