Крах советской модели экономики

действительности.

Статистические органы страны, как и все иные советские ведомства, ориентировались на интересы правящей клики, предвидели и предвосхищали настроения и

мнения своих руководителей и умело старались им угождать. При этом широкомасштабный

поток угодничества и корыстолюбия снизу порождал эффект незнания истинного

положения дел в стране у её правящей верхушки.

Как свидетельствует академик Н.Петраков, советские руководители жили под

информационным колпаком и не знали многих реалий. “Этот информационный колпак, под

которым постоянно находились почти все руководители нашей страны, это нежелание

узнать правду, реальное положение вещей... характерно вообще для политического строя, созданного большевиками. “Если факты противоречат теории, тем хуже для фактов” – это

позиция, восходящая ещё к ленинским временам. Точно так же вёл себя и Сталин, затем

Хрущёв и Брежнев. Правду скрывали от народа, но парадокс заключается в том, что правду

скрывали и от самих себя. Информационные фильтры ставились на пути руководителя с

тем, чтобы он получал ту информацию, которая ему приятна. Постепенно это стало нормой

поведения как раз тех служб, которые обязаны чётко информировать руководство о

происходящих событиях”9.

Критерием оценки при социализме стало не удовлетворение конкретного спроса, не

оптимальное использование ресурсов, а выполнение и перевыполнение спускаемых сверху

планов, точнее мнение начальства на этот счет. Приоритет наращивания валовой продукции, ее количества, темпов роста вообще, т.е. экстенсивного типа производства, насаждался

сверху, всячески поощрялись и поддерживались стахановские, изотовские и иные движения

рекордсменов, которым создавались тепличные условия, чтобы потом объявить их

примером или образцом для подражания.

Приоритет получала тяжелая промышленность. Более 90% промышленных

капвложений направлялось в группу А, доля ее стала быстро расти. При этом строились

предприятия не оптимальных, а прежде всего крупных и даже гигантских размеров, многие

из них были плохо управляемыми нерыночными монстрами, но зато их было легче держать

под контролем из центра10.

Специально был придуман (ссылаясь на известную работу В.И.Ленина) “закон

преимущественного роста производства средств производства”, согласно которому везде и

всегда темпы роста производства машин и сырья должны обгонять темпы роста

производства предметов потребления. Для Сталина сталь поэтому стала конечным и

приоритетным продуктом, а хлеб – промежуточным и не столь уж важным. Личное

потребление населения, вся социальная сфера общества существовали и развивались

исключительно по остаточному принципу финансирования.

Прибыль, рыночные отношения спроса и предложения рассматривались как

пережитки капитализма, которые со временем должны себя изжить и исчезнуть. Цены на

продукцию устанавливались административным путем, причем искусственно занижались

цены на продукцию именно тяжелой промышленности для стимулирования спроса на нее. С

ликвидацией НЭПа сразу же возник дефицит товаров народного потребления и уже в 1928 г.

8 Более подробно см. В.Кудров. Советская экономика в ретроспективе: опыт переосмысления. М., Наука, 1997.

9 Н.Петраков. Русская рулетка, с. 97.

10 См.: Экономика социалистической промышленности. Под ред. Е.Хмельницкой. Часть I. М., 1931. С. 493. В то время

говорилось, например, так: “Определяющим всю политику капитального строительства все больше становятся гигантские

предприятия, по размерам и техническому уровню опережающие крупнейшие предприятия промышленности

капиталистической Европы и Америки”. (Там же. С. 492).

были введены карточки: сначала на хлеб, затем на сахар и ряд других продовольственных

товаров. В 1931 г. на карточки стали продаваться и многие промышленные товары. Люди

стали покупать не то, что им нужно, а то, что есть в продаже. Широкомасштабная

индустриализация вызвала невиданный приток малоквалифицированной рабочей силы из

сельского хозяйства в промышленность, качество выпускаемой продукции не шло ни в

какое сравнение с конкурентоспособной продукцией в странах с рыночной экономикой11.

С началом индустриализации в стране был введён механизм “ножниц цен”, в

соответствии с которым административно назначаемые цены на промышленные товары для

села и сельского хозяйства росли, а цены на сельскохозяйственные продукты снижались. За

счёт крестьян проводилась широкомасштабная индустриализация, строились гигантские

заводы, крестьянин трудился всё больше, но получал всё меньше.

Одновременно раскручивалась и инфляция. Так, в 1930 г. денежная масса в стране

увеличилась на 45%, что было вдвое больше прироста производства промышленных

изделий потребительского назначения. В результате, крестьяне отказывались продавать