Крах советской модели экономики

общественных организаций, к которым присоединились органы НКВД. Общая численность

советской номенклатуры, ставшей на деле эксплуататорским классом, не превышала 2 млн.

человек22. Эта социальная группа имела невиданные привилегии за государственный счёт, особенно в части использования общественных фондов потребления – квартиры, дачи, автомобили с шофёрами, санатории, поликлиники, больницы, конверты с деньгами помимо

зарплаты, продуктовые пайки в спецраспределителях (“кормушках”) и т.д. Она имела доступ

к специальной информации, поездкам за границу за государственный счёт и т.д.

18 Московские новости № 7, 1998, с. 5.

19 Европа и Россия: опыт экономических преобразований. М., Наука, 1996, с. 68.

20 Правда, 8 января 1988 г.

21 Народное хозяйство СССР в 1990 г. М., Финансы и статистика, 1991, с. 653.

22 Вопросы экономики № 7, 1998, с. 136.

Помятуя сталинский лозунг “Кадры решают всё!”, партия особенно заботилась о

социальном клонировании, воспроизводстве советской номенклатуры. Для этого были

созданы специальные школы и даже академии. “Начальники” часто были весьма похожи

друг на друга в одежде, в манере разговора и общении с людьми, в умении “быть на высоте”

и т.д.

В социальном отношении строй, созданный Сталиным, опирался на олигархическую

номенклатурную верхушку общества (до 2 млн. человек), которая не стояла в очередях, была

хорошо обеспечена. Далее шли 20-25 млн. человек, занимавших среднюю прослойку, и

свыше 150 млн. человек – обычный люд, который нещадно эксплуатировался. Разрыв между

реальными доходами представителей первой и третьей группы достигал 60 раз, а если из

последней взять жителей ГУЛАГа, то многие сотни раз. Одномоментно в ГУЛАГе

находилось до 15 млн. человек. Поэтому говорить, по большому счету, о преодолении

социального неравенства при социализме не приходится. На деле оно многократно

возросло.

Яркую характеристику советского чиновничества дал Л.Троцкий. Ещё в 1932 г. он

писал: (Советский) “чиновник меньше всего похож на бесплотного духа. Он ест, пьёт, размножается и заводит себе изрядный живот. Он командует зычным голосом, подбирает

снизу верных людей, соблюдает верность начальству, запрещает себя критиковать и в этом

видит самую суть генеральной линии. Таких чиновников несколько миллионов, —

несколько миллионов! – больше, чем промышленных рабочих в период Октябрьской

революции. Большинство этих чиновников никогда не участвовали в классовой борьбе, связанной с жертвами и опасностями. Эти люди в преобладающей массе своей политически

родились уже в качестве правящего слоя. За их спиною стоит государственная власть. Она

обеспечивает их существование, значительно поднимая их над окружающей массой. Они не

знают опасности безработицы, если умеют держать руки по швам. Самые грубые ошибки им

прощаются, если они согласны выполнить в нужную минуту роль козла отпущения, сняв

ответственность с ближайшего начальства”23.

Скажу более: советская номенклатура лишь прикрывалась марксизмом-ленинизмом, как фиговым листком. На деле же она преследовала максимальное удовлетворение своих

постоянно растущих и очень конкретных личных потребностей, которые, как оказывалось, были практически безграничны. Огромная страна с огромным потенциалом и работала на

них, на укрепление их власти и благополучия.

К этому следует добавить, что советская номенклатура отличалась низкой культурой, низким уровнем образования и интеллектуального развития. Школы рабочей молодёжи, рабфаки, коммунистические университеты готовили “идейно подготовленных”, но

малообразованных специалистов и управленцев. Образовательщина, полуинтеллигентность, малокультурность, маловоспитанность и другие “прелести” стали типичными чертами

советской номенклатуры. Прав Н.Шмелёв, который пишет: “Режим создавали люмпены.

Кого ни возьми, у лидера заочное образование, у других – ветеринарное училище, как у

Орджоникидзе или Поскрёбышева. Общий образ – недоучка. Судите по результату, а не

числу написанных книг. Не случайно первый удар они нанесли по высоколобым, по тем, кто

мог противостоять им в силу образования и воспитания”24.

Достаточно ёмкую и оригинальную характеристику советской правящей элиты даёт

академик Н.Петраков, знающий её не понаслышке: “Партийный инкубатор большевиков

тиражировал руководителей, обладавших одними и теми же чертами.

Их перечень невелик:

 политический инфантилизм, самовнушённое (а затем внушаемое ближайшим

окружением) убеждение в знании основных пружин власти, общественного развития

23 Л.Троцкий. Немецкая революция и сталинская бюрократия. Берлин, 1932, с. 99, 100.

24 Известия, 31 января 1998 г.

локальных

и

мировых

тенденций.

Короче

–

мнимая

интеллектуальная

самодостаточность;

 барское отношение к своим соратникам и сотрудникам, атрофия понимания различия

между слугой и государственным служащим;