Крах советской модели экономики

всеобщего счастья и благополучия в отдаленном коммунистическом будущем. На фоне

социальных трудностей в стране и строгостей на производстве утопический

коммунистический рай представлялся в предельно розовом свете. При этом плановая

экономика, как мы помним, стала опираться не на мелкие и средние предприятия, а на

крупные и предельно крупные. Вся экономическая система страны, включая структуру

производства и производственного аппарата, механизмы хозяйственных связей, стереотипы

поведения людей и т.д. формировались без учёта рыночных ориентиров, а лишь в расчёте на

государственное распределение ресурсов и планово-административные целеуказания и

контроль.

Всё сказанное дополнялось сплошной идеологизацией науки, образования, производственной и всякой иной деятельности. В соответствии с наукой всех наук –

марксизмом-ленинизмом – в основе реального социализма лежит только одна форма

собственности, а именно – общественная, или государственная. Что, кому и как

производить, решает научно-обоснованный план, составленный самыми грамотными в мире

экономистами и плановиками. По какой цене продавать – решают государственные органы

ценообразования. Коммерческие банки не нужны, так как все госпредприятия

финансируются из госбюджета. В экономике страны преимущественное развитие по плану

получает не продукция, нужная людям, а средства производства, особенно тяжелая

промышленность.

Достигается якобы гармония в структуре производства, его техническом аппарате и

занятости. И целью провозглашалось удовлетворение всех потребностей населения.

“Преимущества” плановой системы упрямо вдалбливались в сознание людей, которым не

позволялось подвергать их сомнению. Марксизм-ленинизм превратился в государственную

идеологию, в своего рода катехизис с набором обязательных (и часто примитивных) формулировок. Эта “тотальная наука” определяла тем не менее все стороны советской

жизни.

Общественные науки вообще были объявлены “партийными науками”, призванными

защищать интересы рабочего класса (читай: номенклатуры) и мировой революции. По

существу, создавалась система псевдонаук, обслуживающих правителей страны. Сталин

особо поощрял многие псевдонауки и многих псевдоучёных. Самыми яркими примерами

этого являются Лысенко в биологии, Минц и Федосеев в философии и т.д. Сталин поощрял

многочисленные публикации не только поэм, романов и од, восхвалявших его и его дела, но

и подобного же рода “научных трудов”. Более того, уже в 30-е годы он сам стал высшим

авторитетом в любой отрасли науки и виде искусства.

26 Завтра, № 50, 1997 г.

Образовавшийся дефицит большинства товаров, скрытая инфляция и поразительная

неэффективность производства в советские времена, сознательная ложь в статистике, как

правило, не подвергались исследованиям и научному обсуждению. Партийная идеология

стала большевистской религией, которой должны были служить все граждане страны, включая ученых. А чтобы не было никаких отклонений, была сформирована жесточайшая

цензура и проводились гонения на уклонистов и отщепенцев, которые быстро исчезали не

только с работы, но и из жизни. Отклики прежних гонений слышны и до сих пор.

Сразу же после войны зародилась иллюзия, что в благодарность за непомерные

жертвы и победу в войне Сталин дарует стране демократию и свободу. Однако страх перед

возможностью привнесения в СССР заразительных идей и примеров из западной жизни, почерпнутых советскими солдатами и офицерами, находившимися в 1945-1948 гг. в странах

Европы (по примеру восстания декабристов в 1825 г.), побудил “вождя народов” вновь

вернуться к террору.

Подавление первых ощущений возможного пришествия свободы и новой жизни

началось уже вскоре после окончания войны. В августе 1946 г. вышло постановление ЦК

ВКП(б) «О журналах “Звезда” и “Ленинград”». Жертвами стали такие удивительные

писатели, как М.Зощенко и А.Ахматова. В постановлении говорилось, что эти люди “тянули

советскую литературу в болото безыдейности, беспринципности, формализма, низкопоклонства перед гниющей, упадочной буржуазной культурой”27. Это постановление в

обязательном порядке изучали и одобряли на партийных собраниях, в учебных заведениях

по всей стране.

Затем последовали аресты и суды над рядом учёных, убийство Михоэлса, кампания

против космополитов и евреев. Но в это же время (январь 1948 г.) было принято ещё одно

важное постановление ЦК ВКП(б). Теперь уже по композиторам Мурадели, Шостаковичу и

Прокофьеву, которые были объявлены сторонниками “антинародного формалистического

направления в музыке, как проявления буржуазного влияния, проповедующего

безыдейность, преклонение перед разлагающейся буржуазной культурой Запада”28.

В 1948 г. началась кампания лысенковцев, поддержанная лично Сталиным, против