Кран-Монтана

Джованни остановил машину на паркинге рядом с озером Мубра, и Карлотте вдруг захотелось убежать в лес. Вместо этого она вылезла из машины и направилась к Томазо, который расстилал на пляже купальное полотенце, полуголый, в белых бермудах. Озеро раскинулось перед ними, черное и блестящее, над зеркальной неподвижностью летали стрекозы; их порывистые, непредсказуемые движения напоминали девичий переполох. Воздух был теплый, пахло цветами и мокрой землей. Он проникал в легкие, как отрава или любовное зелье. Высокие травы, согнувшиеся под ветром, рисовали замысловатые фигуры на поверхности воды, под самой тенью лиственниц. Сосны вздымались по обе стороны озера, точно сумрачные часовые на границах диких земель.

Джованни достал из кармана блейзера бутылку виски, лучи солнца отскакивали от нее, словно посылая сообщение азбукой Морзе, зов о помощи.

Как объяснить то, что произошло потом? Жара ли кружила голову? Расслабленность парней? В тот день они передавали друг другу бутылку и шутили по-итальянски, не заботясь о том, поймут ли их девушки. Карлотта машинально скребла землю большими пальцами, поглядывая в сторону озера; оно походило на тень.

Внезапно Крис встала и, никто так и не узнал почему, начала раздеваться. Джованни и Томазо тихонько посмеивались, ветер вздымал пряди ее кудрявых волос над головой, и вот она сняла трусики и лифчик, уронив их к ногам, как будто всю жизнь это делала. Загар подчеркивал белизну ее грудей, очерчивая почти светящиеся и такие уязвимые зоны. Темный холмик вырисовывался тайной картой под пупком. Она, смеясь, побежала по пляжу, и, хотя никто никогда не купался в этом озере, ледяном во все сезоны, ее тело вошло в воду как нож в масло. Она скрылась под водой, вынырнула через пару секунд несколькими метрами дальше и замахала маленькой белой ручкой на фоне ослепительной синевы неба.

Джованни тоже разделся и большими шагами направился к озеру в одних трусах. Жилка билась на его спине, или, может быть, это был мускул, угрем извивавшийся под кожей. У Карлотты пересохло во рту – ей казалось, будто она наглоталась песка. Джованни нырнул, и их силуэты поплыли друг к другу.

Ничего больше не было слышно, только шелест ветра в ветвях, словно шепот. Казалось, будто лесные гномы бормочут вдали. Карлотта не могла бы сказать, что делал Томазо, смотрел ли он в ту же сторону, что и она, даже был ли он еще здесь. Может быть, он просто исчез, как исчезли в одно мгновение морщины на поверхности воды, и озеро вновь обрело свою жутковатую зеркальность, когда пловцы остановились. Черная гладь, казалось, была способна поглотить любое существо, утянуть тело на дно и оставить его там навсегда в плену леса гигантских водорослей.

Ступив туда, Крис перешагнула границу иного мира. Вода была ей по грудь. Ноги вязли в дне, ил облепил икры тысячами резиновых ртов.

Джованни обнимал ее с неожиданной силой, касаясь губами шеи и дыша все чаще. От их дыханий по поверхности бежала рябь к берегу, где покачивались на ветру припорошенные травы. Крис казалось, будто лианы обвивали ее тело, сжимали сердце.

Внезапно она ощутила бедрами силу воды. Словно щупальца присосались к ее коже, гибкие, сильные, они крепко ее держали. Она с удивлением обнаружила, что не может шевельнуться, даже легкие как будто сдавило. В долю секунды что-то разорвалось у нее внутри, глубоко, очень глубоко, в таком месте, о существовании которого она не знала.

Позже Крис вспоминала, как подумала между двумя выдохами, с чувством удивления, отделившим ее от тела, что сейчас умрет. В нее выстрелили? Лезвие ножа распороло ее кожу? Или это дикий зверь, может быть, медведь, пожирал ее? Ее крик взмыл в воздух, короткий и пронзительный, как зимородок, молнией пронесшийся над поверхностью воды.

Позже, в «альфа-ромео», Карлотта, уткнувшись подбородком в сгиб локтя на опущенном стекле, смотрела на убегающий пейзаж. Мир походил на фотографию: аспидно-синие горы, темный лес, предвечернее солнце, отбрасывавшее на лицо Крис медовый отсвет. Но некоторые детали – как было тихо, как резко выворачивал руль Джованни, как лежали два мокрых купальных полотенца у их ног, свернутые, точно два тела, – говорили о непоправимом, о трагическом. Небо, непрерывно меняющееся, лиловое, оранжевое, черно-синее, текло, как тени для век. У Карлотты было чувство, будто озеро, темное и холодное, изливалось в нее.

Лето пролетело, как сон. Крис стала отказываться от бокалов шампанского в «Спортинге», а Джованни поспешно покинул курорт. Говорили, что он сломал ногу, скатываясь по склону Кри д’Эр, по траве и камням, мертвецки пьяный, в пластмассовых санках. Клаудия не могла подтвердить информацию, лишь туманно обмолвилась о «несчастном случае». На следующей неделе она тоже уехала, с чемоданом и светящимися волосами.