Крапивники

— Ну, разумеется, — она фыркнула, вынимая запрошенный объект из книги, где тот служил закладкой. — Уплата налогов — удовольствие для законопослушного гражданина.

Джастину было передано белоснежное, длинное перо.

Девушка ушла в глубь кабинета, согнав с последней парты пару бездельников. Так как все прочие места на дальних рядах были заняты, им пришлось сесть вперёд.

Пронаблюдав, как она раскладывает вещи и начинает проверку тетрадей, вспомнил о собственном занятии.

— А теперь по алфавиту подходим сюда и приносим домашнее задание.

Первый студент подошёл к учительскому столу ещё до того, как Джастин нашёл бумагу с именами. На четвёртом курсе уже невозможно было не знать, что числишься первым.

Ребёнок продемонстрировал раскрытую тетрадь.

Какой омерзительный, неровный почерк. Руки бы ему поотрывать за такие каракули. А ведь он ещё и пояснения написал! Буквы даже уродливее цифр.

Пытаясь разобраться в этом альтернативном языке рун, Джастин невольно потянул в рот кончик пера.

Глава 16. Автор

— Это чистая три. Не больше, не меньше, — сообщил Джастин.

Раздосадованный ученик вернулся за парту.

Перо преподавателя заскрипело по странице ежедневника. Последняя помарка на это занятие. Последний студент получил оценку за работу на уроке.

— Все свободны.

Под шум сборов и шагов, Джастин сложил вещи и взял со стола перо. Точнее то, что от него осталось.

Единственная дурная привычка, которую из парня не смогли вытравить с возрастом — грызть перья и карандаши.

Белое и ровное час назад, сейчас оно всё было изъедено. Вдобавок, из-за того, что в задумчивости Джастин мял его, перо разломилось посередине.

А хозяйка уже подходила к учительскому столу.

Не успев сказать и слова, она увидела… это.

Глаза округлились, брови красноречиво взметнулись вверх.

— Ты его съел⁈ Оно было совсем новое!

— Формально, не съел, а пожевал, — качнув головой, искал приличную формулировку для объяснения случившемуся. — Привычка, знаешь ли.

Выразительная у неё мимика. Над ответом думает молча, но на лице уже всё написано. Луна без сомнения хотела забрать перо, но взять его в руку было противно.

— Будем считать, что я его тебе подарила, — развернулась и вышла.

— Я собирался пообещать новое, — крикнул вдогонку.

— Просто забудь, — она вышла из кабинета и скрылась за дверью напротив, откуда почти в тот же момент степенно вышла возрастная коллега — Мадам Лониан.

Прислушавшись к себе, Джастин уловил чувство вины — оно стало уже привычным — отвратительная привычка регулярно вызывала его всю сознательную жизнь. Впрочем, если возмещение ущерба Луну не интересует, догонять и уговаривать её Джастин не станет — много чести!

Глава 17. Луна

Цифры. Цифры навевают на меня уныние. Особенно в такой октябрьский день как сегодня — пасмурно, холодает. Впрочем, сейчас только начало месяца, поэтому не так уж и холодно.

Как-то незаметно пролетел первый месяц преподавания. И это… странный опыт. Подростки — трудная компания — с ними невозможно разговаривать как со взрослыми, ведь они не осознают всю степень своей ответственности, но и нельзя разговаривать как с детьми, ведь тогда они обижаются, записывают тебя в число кровных врагов и больше не хотят слушать советов.

Они как нестабильные артефакты — чёрт знает, что с ними надо сделать, чтоб обезвредить, а в идеале и заставить работать. Вот и встаёт вопрос: шарахаться прочь с молитвами «Только не рвани к чертям!» или пытаться взаимодействовать, ожидая взрыва в любой момент.

Где-то есть баланс, но у каждого он уникальный и ищется методом проб и ошибок. Родителям в каком-то смысле проще — у них ограниченное количество «нестабильных» — одновременно сотни детей-подростков у пары не может быть никак. У учителей может.

Что облегчает работу учителя по сравнению с функциями родителей — более узкая зона ответственности. Хотя на много ли? Всё равно ведь нельзя оставлять детей на произвол судьбы… академия обязана кормить детей в столовой, регулярно проводить для них обследования в лазарете, лечить в случае необходимости, даже если это не вина академии, по возможности пресекать дурные привычки, следить за дисциплиной, учить и заставлять учиться.

А ведь учителям ещё и не платят за то, чтоб дополнительно что-то объяснять, решать конфликты…

А дети? Дети же наглые!.. Ужас какие наглые! И жалуются постоянно. Ректору, родителям, другим учителям — кому только смогут, нытики.

Нет, если человек идёт в учителя по доброй воле и любит свою работу… это человек вообще? Как сказал бы один врач из больниц моего отчима: «Уважаемый, да Вы — медицинское чудо!».

Кстати об этом, чем я занимаюсь?

Почему я пялюсь в окно на двор академии и рассуждаю о доблести преподавателей, когда меня ждёт работа на благо отечественной науки и медицины?

Пока у меня перерыв между занятиями, надо заниматься побочными эффектами артефакта для коррекции искры.

Эдмунд выдал мне результаты очередного исследования аномалий магического фона на артефакте и его здоровье. Надо их проанализировать, а цифры скачут перед глазами.

Ох уж эти цифры…