Красивые вещи

Лахлэн ходит за Ванессой по пятам, заглядывает в кастрюли и расспрашивает о том, как правильно нарезать мясо. Пожалуй, он чересчур усердствует со вниманием к кулинарии. Я сижу за кухонным столом, молча потягиваю мартини и все сильнее раздражаюсь. Насколько мне известно, Лахлэн ни черта не смыслит в приготовлении пищи, но я не устаю поражаться тому, как он ухитряется делать так, что его поверхностные познания в чем бы то ни было производят впечатление глубоких. Я уже слегка опьянела от джина, а от запаха пригоревшего жира у меня сосет под ложечкой.

Наконец я не выдерживаю и прерываю Ванессу, когда она объясняет Лахлэну свой метод подрумянивания мяса:

– Ванесса, прости, а у нас будет возможность большой экскурсии по Стоунхейвену? Мне так хотелось бы осмотреть дом целиком.

Ванесса тыльной стороной ладони отбрасывает прядь волос со лба и смотрит на почти пустой бокал в моей руке.

– Конечно. Я сейчас должна тут все закончить, так что, может быть, после ужина? Похоже, ты допила мартини. Хочешь вина? Я откупорила бутылку «Домен Леруа», нашла ее в винном погребе. Она была немного пыльная. Надеюсь, вино не скисло.

– «Домен Леруа»! Вот это чудо! – восклицает Лахлэн. – Я пробовал это вино, когда гостил в Холькхэм-Холле у графа Лестера. Ты с ним знакома? Нет? О, его винный погреб был просто невероятным. Легендарным!

Лахлэна понесло. Он говорит выпучив глаза. Граф… Господи боже. Он настолько прозрачен, что я просто поражаюсь, как Ванесса ему верит. Но я улыбаюсь и киваю, как будто бы тоже понимаю, что это значит, хотя для себя вино покупаю в ближайшем магазине в том отделе, где стоит выпивка не дороже десяти долларов. Ванесса ставит на стол графин и тарелки и наливает всем по бокалу вина.

Лахлэн театрально раскручивает вино в бокале и делает маленький глоток:

– Ах, Ванесса. Мы не заслуживаем такого роскошного вина.

– Конечно же заслуживаете. – Она явно довольна тем, что производит впечатление на Лахлэна. – Если ужин с друзьями недостаточная причина для хорошего вина, то я не знаю, что еще… В том смысле, что иначе мне пришлось бы выпить всю бутылку одной, а это же обидно, правда?

– Нет возражений, – отвечает ей Майкл и приветственно поднимает бокал: – За новую дружбу!

Ванесса смотрит на него. Выражение лица у нее слезливое. Я гадаю, не обрушатся ли на нас снова ее эмоции. У меня слегка кружится голова. Происходящее начинает мне надоедать, хочется вернуться в домик смотрителя. Сегодня вечером у меня нет сил изображать Эшли. Наверное, в моем бокале было слишком много джина.

Чтобы поднять бокал, мне требуется больше усилий, чем должно было бы.

– И за тебя, Ванесса. Порой Вселенная сводит тебя с такими людьми, с которыми тебе словно было предназначено судьбой познакомиться.

Мои слова звучат вполне в духе Эшли – нарочито сентиментально.

Ванесса улыбается мне, в ее глазах дико пляшут отраженные язычки пламени свечей.

– Если так, за Вселенную. И за невероятные встречи. Как тебе вино, нравится?

Может быть, я просто не знаток, но это вино мне кажется на вкус похожим на бензин. Я бормочу что-то невразумительно восторженное, после чего перевожу внимание на тарелку с едой. Курятина, плавающая в соусе, округлая масса картофельного пюре, розовеющего по краям в тех местах, где оно соприкоснулось с маслянистыми соками, остроконечные ростки спаржи, разваренные, тонущие в анемичном желтоватом айоли[94]. Я съедаю немного пюре. Кружится голова, а желудок немедленно протестует.

На лбу у меня выступает испарина. С какого момента здесь вдруг стало так жарко? Свет от ламп, висящих над столом, кажется мне нестерпимо ярким. Я отставляю свой стул подальше от стола. От этого движения мой кишечник сводит спазмом, и я понимаю, что меня вот-вот стошнит.

– Где тут туалет? – еле слышно бормочу я.

Ванесса не спускает глаз с меня. Наверняка я выгляжу ужасно. Она встает и указывает в сторону коридора. При этом она произносит что-то непонятное, и я на ватных ногах ухожу из кухни. Я едва успеваю добраться до туалета и извергаю в унитаз белесые остатки своего ланча. А что я ела? Ах да, я ела сэндвич с тунцом из ближайшего супермаркета. Булка по краям зачерствела, от сэндвича как-то уж слишком сильно пахло рыбой. Надо было посмотреть срок годности… Стены и потолок совмещенного санузла крутятся вокруг меня. Колени упираются в холодный мрамор, щека лежит на холодном фаянсе, кислота жжет пищевод.

Тихий стук в дверь. Возле меня возникает Лахлэн. Он опускается на корточки рядом со мной, бережно убирает волосы с моего лица:

– Что с тобой?

– Сэндвич с тунцом.

Я отворачиваюсь к унитазу, и меня снова тошнит.

– Господи… Не повезло тебе. Хорошо, что я взял сэндвич с индейкой, да?

Сливной бачок находится высоко и снабжен старомодной цепочкой. Дотянуться до нее я не в силах. Я прижимаюсь щекой к мраморному полу и закрываю глаза.

– Сегодня у меня ничего не получится, – бормочу я. – Давай отложим.

Лахлэн отрывает от рулона квадратик туалетной бумаги и промокает им мой лоб.

– Ничего страшного, – говорит он. – Я сам справлюсь. Ты только камеры мне отдай. Возвращайся в коттедж, а я останусь тут.