Красивые вещи

И все же… Через день после того, как я бросила трубку в разговоре с Бенни, я сажусь к компьютеру и тайком начинаю поиск сведений о моем муже. Я ввожу в строку поиска «Майкл о’Брайен» – и не получаю ровным счетом ничего. Нет, не так: я получаю слишком много. Майклов О’Брайенов тысячи, а может быть, десятки тысяч. Дантисты, музыканты, духовные целители, финансовые консультанты, клоуны на вечеринках. Добавив в поиск слова «преподаватель», «писатель», «Портленд», «ирландец», я обнаруживаю профиль Майкла в Линкедине с перечнем школ, где он преподавал, а также его основной персональный сайт, где выложены его стихи, черно-белый автопортрет и кнопка «контакты». То же самое я нашла во время самого первого поверхностного поиска в Google еще до нашего знакомства, но больше ничего.

Я пробую по-другому. Ввожу в строке поиска «О’Брайен, Ирландия, замок» и с облегчением обнаруживаю, что да, есть замок, принадлежавший дворянскому клану О’Брайенов. То есть на самом деле таких замков одиннадцать, поэтому непонятно, какой замок О’Брайенов принадлежал той ветви этого рода, к которой относился Майкл.

Вот так. Больше ничего про Майкла в Интернете нет. Информация тонет в море других Майков, Майклов и О’Брайенов. У него нет аккаунта в Фейсбуке, нет канала в Инстаграме, нет профиля в Твиттере. Но как раз это я о нем уже знаю! Он предупредил меня о том, что не склонен выставлять свою жизнь напоказ в соцсетях. И я это понимаю, хорошо понимаю! То есть теперь я стала это немного понимать, скажем так. Желание поберечь приватность своей жизни не должно быть причиной для подозрений. Когда-то приватность была тем, что люди очень ценили.

Я смотрю на мигающую строку поиска, и мне становится противно. Я становлюсь липкой и испачканной. Я чувствую, что ко мне подбирается что-то робкое и уязвимое, что-то такое, что легко разбить, если я не буду осторожна. Поэтому… какое облегчение услышать шум перед домом. Я слышу, как Майкл зовет меня по имени. Он вернулся – на день раньше! Я поспешно выключаю ноутбук, закрываю его крышку. Я освобождена от сомнений.

А вот и он, мой муж. Его новая машина битком набита картонными коробками, а его одежда пахнет выхлопными газами и едой из придорожных закусочных. Он обнимает меня и крепко прижимает к груди.

– Ну, как все прошло в Орегоне?

– Пытка, – отвечает он. Его голос звучит подавленно. – Чтобы со всем разобраться, понадобится больше времени. Моя кредитная история полностью уничтожена. Она… Она разорила меня. Просто не знаю, что я буду делать.

– Начнешь все заново, – бормочу я. – Со мной. Все в порядке. У меня хватит денег на жизнь нам с тобой.

«Пока», – добавляю я мысленно, но вслух этого не говорю.

Я слышу его медленное, ровное дыхание, мерный стук его сердца.

– Я просто в шоке, Ван. Прости, что мне пришлось заставить тебя пройти через такое.

– Ты не виноват, – говорю я, прижимаясь к мягкой фланели его рубашки. – Виновата она. Она просто чудовище.

– Ты мне жизнь спасла на самом деле. Могу только гадать, что еще она была бы способна вытворить, если бы ты не догадалась, что она мошенница, и не сказала мне об этом. А если бы я на ней женился? – Майкл неприязненно ежится, а потом подводит пальцы мне под подбородок, запрокидывает мою голову и смотрит мне в глаза: – Ты моя спасительница. Это место просто рай. Не мог дождаться встречи с тобой.

Вот видите? У меня нет никаких причин в нем сомневаться.

Глава двадцать девятая Ванесса

Неделя четвертая

Майкл все больше и больше времени проводит за своим лэптопом. Работает над книгой. Раньше он занимался этим, сидя рядом со мной на диване в библиотеке, а теперь трудится в старом кабинете моего отца за письменным столом. «Для моей спины лучше сидеть на настоящем стуле», – говорит он мне. И я его понимаю. Очень хорошо понимаю. Он поставил ближе к столу обогреватель и закрывает дверь кабинета, чтобы было теплее. Проходя мимо этой комнаты, я слышу постукивание клавиш и бормотание Майкла, проговаривающего слова. За ужином он ведет себя рассеянно, будто бы оставил большую часть себя наверху, в нагретом до духоты кабинете. Я говорю ему об этом, а он вздрагивает:

– Прости, милая. Надо было предупредить тебя, что со мной такое случается, когда я с головой ухожу в сочинительство. – Он наклоняется через стол и сжимает мою руку. – Но это хорошо. Я вдохновлен. И вдохновляешь меня ты. Моя муза!

Всегда мечтала стать музой!

Как-то вечером я захожу в кабинет и вижу, что Майкл работает в темноте. Он сидит, почти уткнувшись лицом в экран. Он настолько погружен в то, что печатает, что не замечает меня, когда я вхожу в комнату в теплых носках. Я успеваю почти обойти вокруг стола, когда он наконец видит меня всего в нескольких футах. Он встревоженно открывает взгляд от экрана лэптопа. Голубой свет озаряет его встревоженное лицо, и он поспешно захлопывает крышку компьютера.

Положив ладонь на крышку лэптопа, Майкл словно бы прижимает его к столу.

– Не подглядывать, – говорит он. – Я серьезно.

Я усаживаюсь к нему на колени и игриво притрагиваюсь к крышке лэптопа.