Красивые вещи

Мы переступаем порог и входим в прохладную темноту гостиной Лахлэна. Я задергиваю шторы.

Дом – логово холостяка. Чисто и сурово. Обтянутый кожей диван, стулья, огромный телевизор, тележка-бар с дорогим алкоголем, винтажные плакаты с афишами кинофильмов на стене. Это жилище могло бы принадлежать кому угодно. Ни фотографий на каминной доске, ни безделушек на комоде, ни книжного шкафа, чтобы по коллекции книг определить образованность или вкусы владельца квартиры. Нет ничего такого. Лахлэн словно бы сознательно убрал себя с любых поверхностей и сделался невидимкой.

Мы стоим в полумраке и ждем, когда глаза привыкнут к плохой освещенности. Издалека доносится гудок автомобиля, где-то из открытого окна доносятся жестяные вибрации хип-хопа. Я поворачиваюсь на месте, разглядывая знакомую обстановку.

– Что ты ищешь? – спрашивает Ванесса.

– Тс! – шепчу я, закрываю глаза и прислушиваюсь к комнате, ожидая, что она заговорит со мной.

Но ковровое покрытие поглощает все звуки, остается только пустота. Я представляю себе, как Лахлэн ходит по этому дому и его шаги не слышны, потому что их поглощает ковролин. Но он должен был оставить какой-то отпечаток настоящего себя где-то посреди этих стен. Что-то должно быть тут, под пеленой старательно созданного миража, который он мастерски сотворил.

У стены стоит невысокий шкафчик. Я открываю дверцы и начинаю рыться в содержимом. Старая электроника, стопка книг по психологии человека, коробка от туфель «Хьюго Босс», битком набитая смартфонами. Я беру несколько телефонов наугад и пытаюсь их включить. Большая часть из них мертвы, а в аккумуляторе одного еще остался заряд. Как только телефон оживает, я просматриваю все, что в нем есть. Фотографий нет, текстовые сообщения стерты, но в истории звонков я обнаруживаю множество звонков по одному и тому же номеру в Колорадо.

Я нажимаю кнопку повторного набора и слушаю гудки. Наконец отвечает женщина, запыхавшаяся и злая.

– Брайен! – рявкает она. – И ты еще наглости набрался сюда звонить?

– Простите, кто это?

– Его бывшая подружка. А ты кто?

– Аналогично, – отвечаю я. – Что он тебе сделал?

Женщина начинает орать в трубку так громко, что мне приходится отодвинуть телефон от уха:

– Он спер сорок три тыщи долларов с моей кредитной карты, взял от моего имени кредит без моего разрешения и смылся! Вот что он сделал! Так что ты ему, подруга, передай, что Кэти ему, мать его так-то, башку его поганую отрежет, если он еще сунется в Денвер… а нет, погоди, ты мне лучше скажи, где ты есть, и я в полицию позвоню.

Я вешаю трубку.

Ванесса пристально смотрит на меня, в испуге вытаращив глаза:

– Кто это был?

– Жертва, – отвечаю я и с отвращением смотрю на гору смартфонов в коробке.

Так вот чем Лахлэн занимался втихаря, когда исчезал на несколько недель. Сколько же было таких женщин? Две дюжины? Три?

Ванесса наклоняется к коробке с телефонами, волосы падают на ее лицо. Мне кажется, что она вот-вот заплачет.

– Ты знала, что он таким занимался?

– Нет. – Я закрываю коробку крышкой. – Ладно, давай еще поищем. Ты возьми на себя кухню, а я пойду в спальню.

В спальне темно, ставни закрыты наглухо, воздух пропитан пылью. В ящиках комода аккуратно сложены сорочки и легкие брюки чинос. В гардеробной висят дизайнерские костюмы и стоят на полках отполированные до блеска кожаные туфли. Я роюсь в ящиках и на полках, заглядываю внутрь туфель, но не нахожу ничего интересного, кроме деревянной шкатулки с десятком дорогих часов. Среди них нет таких, которые я помогала ему красть, и я ни разу не видела, чтобы он хоть раз носил те, которые лежат в этой шкатулке. Я начинаю понимать, сколько у него было дел, с которыми он справлялся без моей помощи. Даже удивительно, зачем я вообще ему понадобилась.

Я слышу, как Ванесса роется в шкафчиках в кухне. Глухой стук. Что-то упало на пол. Разделочная доска? Она входит в спальню, держа в руках банку ирландской овсяной крупы. Выражение лица у Ванессы странное.

– Посмотри, – говорит она.

Жестяная банка до краев набита стодолларовыми купюрами. Они сложены толстыми пачками и перетянуты резинками.

– Я нашла эту банку в цоколе, под одним из ящиков. Я потянула и легко достала ее.

Я широко раскрываю глаза:

– Но как ты догадалась там посмотреть?

– А я смотрю множество сериалов, вроде «Мыслить как преступник», – отвечает Ванесса. – Послушай, там десятки тысяч долларов. Там еще шесть таких банок..

Глядя на деньги у нее в руках, я ощущаю выброс адреналина. «Деньги на лечение мамы!» Я сую руку в банку и вынимаю одну пачку, покрытую овсяной пылью. Инстинктивно пытаюсь убрать деньги в карман. Но останавливаю себя. Я больше не могу этого делать.

Я возвращаю пачку Ванессе.

– Возьми, – говорю я. – Я завязала с воровством.

Ванесса бросает банку на кровать так, словно это нечто радиоактивное:

– Ты хочешь, чтобы я украла деньги Майкла?

– Господи, Ванесса, во-первых, эти деньги никогда не принадлежали ему. Одному Богу известно, откуда они взялись. Просто возьми их. Ты же внесла за меня залог. А он наверняка уже что-то выудил у тебя. Ты ему что-нибудь покупала?

– Машину.