Красивые вещи

На следующее утро мы с Бенни удрали из Стоунхейвена под предлогом, что хотим попить кофе в городе. Когда мы стояли в очереди в кафе, я то и дело исподтишка поглядывала на брата. Он держался с какой-то новой уверенностью, его плечи стали прямее. Казалось, он наконец не пытается спрятаться и исчезнуть. Похоже, он наконец научился умываться, и прыщей у него стало меньше. Он выглядел хорошо, и все же было в нем что-то рассеянное и бесцельное – но что, этого я никак понять не могла.

Я еще не успела прийти в себя после перелета и чувствовала себя кое-как. Наверное, поэтому я не обратила особого внимания на девушку, с которой Бенни разговаривал в кафе. Она возникла в очереди впереди нас – непримечательный подросток в плохо сидящей на ней одежде, неспособной скрыть ее полноту. К тому же она была жутко накрашена – глаза были очерчены толстой черной подводкой, – и понять, какая природная красота скрывается под всем этим, было непросто. Волосы у нее были розовые, явно крашеные дома. Мне пришлось отвести взгляд, чтобы не пялиться на этот ужас, в который она себя превратила. Ее мать, порхавшая поблизости, была полной противоположностью – блондинка, сверхсексуальная и просто из кожи вон лезшая, чтобы понравиться. «С бедной подружки Бенни нужно смыть всю краску и добавить ей самооценки, но явно ее мамочка не в состоянии ее этому научить», – лениво подумала я, и тут у меня завибрировал телефон – посыпались эсэмэски от друзей с Восточного побережья. И только тогда, когда девушка и ее мать ушли, я оторвала взгляд от телефона, посмотрела на брата и увидела выражение его лица.

Он сделал глоток кофе и поставил чашку на блюдце.

– Что? – Он пристально посмотрел на меня.

– Эта девушка… Как ее зовут? Она тебе нравится.

Бенни покраснел:

– Кто тебе это сказал?

Я указала на его шею. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута. Вверх по шее от груди ползли красные пятна, забираясь на лицо.

– Ты покраснел.

Бенни прижал руку к шее, словно мог прикрыть красноту:

– У нас все не так.

Окна в кафе запотели. Я посмотрела в окно, чтобы лучше рассмотреть загадочную девушку, но они с матерью уже исчезли за углом.

– И как же у вас?

– Ну, не знаю… – Бенни улыбнулся и сполз на сиденье стула так, что его ноги оказались в проходе между столиками и всем перегородили дорогу. – Она умная, она не такая, как все. И она меня смешит. Она непохожа на других. Ей все равно, кто мы такие.

Я рассмеялась:

– Это ты так думаешь. У всех есть свое мнение о нашей семье. Просто некоторым лучше удается это скрывать.

Бенни укоризненно сдвинул брови:

– И тебе это нравится, да, Ванесса? Тебе нравится, что люди обращают на тебя внимание, потому что ты богатая, красивая и твоя семья, наверное, очень важная, да? А скажи честно, тебе никогда не хотелось, чтобы люди смотрели на тебя и видели просто человека, а не Либлинг?

Я понимала, что правильный ответ: «Да, конечно». Но если по-честному, нет, со мной было не так. Мне нравилось прятаться за фамилией Либлинг. Потому что руку на сердце положа, что увидят люди, если заглянут за фамилию? Они увидят девушку без особых талантов, не блещущую умом, не такую уж красавицу. Девушку, с которой можно весело провести время на вечеринке, но ничего особенного. Девушку, плывущую на гребне волны успеха людей, живших до нее. Я знала это о себе: я знала, что внутри меня нет ничего мощного, ничего, что толкало бы меня к величию. Моя оценка была «довольно хорошо».

(О, вас удивляет этот маленький штрих самооценки? Но то, что я богата, хороша собой и считаюсь интернет-знаменитостью, не означает, что я порой не проклинаю себя. Потом я напишу об этом больше.)

Что же у меня было? У меня была фамилия. Я могла получить школьный аттестат со средним баллом 3,4 и все же поступить в Принстон – из-за своей фамилии. Поэтому да, мне нравилось носить фамилию Либлинг (а вам не нравилось бы?). Единственным человеком в мире, на чье впечатление обо мне ни капельки не влияла моя фамилия, был тот, кто сейчас сидел напротив меня, – человек с такой же фамилией, Бенни.

– Да какая разница, дурачок? Если ты в таком восторге от нее, может быть, тебе стоит ее куда-нибудь сводить? – Я поставила на блюдце чашку с капучино и наклонилась к столику. – Серьезно. Если она тебе нравится, сделай шаг. Она бы не проводила с тобой столько времени, если бы ты ей тоже не нравился.

– А мама говорит…

– Да к чертям родителей. Какое им до этого дело? Я тебя умоляю. Просто… поцелуй ее, если она тебе нравится. Гарантирую: она не будет против.