Красная карма

Наконец-то он назвал имя человека-факела. Это была мелочь, но она удовлетворила Мерша. Ему нравилось, когда фрагменты пазла вставали на место. Маниакальность сыщика…

– Чаби Кумар был известен в Калькутте. Святой человек. Влиятельный монах. Причина его путешествия во Францию и его самосожжения – как это сказать по-французски? – не оставила нас равнодушными. Садху не совершают самоубийство, не говоря уже о том, что не летают на самолетах… Французская полиция знает о вашем… расследовании?

– Нет. Я взял отпуск за свой счет.

– Отпуск за свой счет, – повторил индус, улыбаясь. – У нас неделями работают без оплаты… Ладно. Что вам удалось обнаружить?

Пришло время блефовать и – особенно – затушевать роль Эрве.

– Не много. Предполагаю – но это только гипотеза, – что убийца двух молодых француженок убил также Кришну и его людей.

– Что вас навело на это?

– Способ убийства.

– В морге я видел тела. Эти укусы… Вы можете объяснить их происхождение?

– Нет, – соврал Мерш.

– Вы знали о связях Кришны с Чаби Кумаром? Вы приехали в Калькутту для того, чтобы встретиться с ним?

– Не только. Нас также интересует Ронда.

– Ронда… Да, конечно.

На каждой фразе Мукерджи утвердительно кивал с видом человека, опережающего вас на два шага. Довольно неприятная манера.

– Убийца может быть адептом этой секты, – продолжал Мерш.

– Откуда вы это взяли?

– Интуиция, – сымпровизировал он.

– В Индии будьте осторожнее с этой вашей «интуицией», – возразил офицер, – она может завести вас далеко, а то и вовсе в тупик. Мы видели, как во время похорон вы беседовали с Падмой, махантом Ронды. Вы планируете съездить на Сусунский холм?

У Мерша не было причины скрывать это.

– Да.

– Зачем?

– Подышать атмосферой.

Мукерджи поднял указательный палец. У него были маленькие и широкие, но не пухлые руки – руки, закаленные огнем, привычные возиться с двигателем.

– Будьте осторожны, инспектор. Многие так и не вернулись из Сусунии.

Мерш рассеянно кивнул. Он рассчитывал на то, что ему удалось ввести индуса в заблуждение, и теперь спешил покинуть это жалкое подобие кабинета. Их ждало собственное, настоящее расследование.

Но Мукерджи открыл ящик стола и достал лист бумаги с машинописным текстом. Или это был телекс? Не говоря ни слова, он положил листок перед французом.

– Что это? – не выдержал Мерш.

Офицер повернулся к Эрве:

– Список пассажиров рейса «Эр Индия» от двадцать девятого мая. В нем есть ваша фамилия, месье Жуандо, а также имена Амитабха Мехера и Балачанда Капура – двух мужчин, убитых вместе с Кришной и его сестрой.

Мерша эти слова застали врасплох, но Эрве быстро нашелся с ответом:

– Я приехал в Калькутту первым, прощупать почву, так сказать.

Мукерджи покачал головой на индийский манер: казалось, что его лицо повернулось, а борода осталась на месте. Его забавляло такое количество лжи.

– Значит, вы знали Амитабха Мехера и Балачанда Капура?

– Мне удалось связаться с Кришной из Парижа. Он прислал мне двоих сопровождающих. У него была важная информация об убийстве моих подруг. По крайней мере, так он мне сказал.

– Понимаю. И вы поехали первым, не дожидаясь брата.

– Вам должно быть известно, что во Франции сейчас крупные беспорядки. На Жан-Луи, как на полицейского, была возложена большая ответственность за поведение… демонстрантов. Он не мог освободиться так же быстро, как я.

Новый кивок.

Жан-Луи гордился младшим братом: он сам не мог бы ответить лучше.

– Вы успели встретиться с Саламатом Кришной Самадхи?

– Нет.

– Где вы остановились в Калькутте?

– У него на вилле, но его самого там не было.

– А в ночь убийства где вы были?

– В отеле вместе с Жан-Луи и Николь.

– Вам повезло.

Мукерджи аккуратно убрал свой список в ящик стола. Жест типичного бюрократа.

Мерш воспользовался этим, чтобы перейти в контратаку:

– А у вас есть какие-нибудь зацепки в связи с этими убийствами?

Мукерджи провел рукой по бороде, – казалось, он гладит кошку.

– Такие же, как у вас, я полагаю…

– То есть?

– Ронда.

– Вы считаете, что убийца принадлежит к этой секте?

– Да.

– Почему вы так думаете?

Тонкая улыбка, фальшивое сожаление.

– Ничего не могу сказать: тайна следствия.

Мерш держал паузу, словно руку на тормозе. Это был один из его приемов во время допросов: создать своего рода воздушную тягу, чтобы заставить другого говорить. Однако он не был уверен, что его схемы работают в Индии.

– Здесь, – поддался Мукерджи, – секты растут, как плесень. Большинство из них существуют без происшествий и соответствуют, так сказать, нашей культуре. Я, например, член индусской секты Джайна.

– Джайнизм – это не секта, – вмешалась Николь.

Мукерджи поднял брови, словно только что заметил присутствие молодой женщины:

– Вам знакома цитата: «Разница между религией и сектой – в числе ее последователей»?

– Чье это?

– Мое.

Так, теперь джайнизм… Мерш читал о нем – буквально несколько строчек, – но мало что помнил. Кажется, джайны не прибегают к насилию, вплоть до того, что носят на лице маску, чтобы не проглотить насекомое и тем самым не прервать его жизнь.

Мерш не понимал, как это учение совместимо с работой следователя, которому время от времени приходится доставать оружие.