Красная комната. Пьесы. Новеллы

Йоран Перссон (подавая бумагу) . Нельзя лучше. И ребенок прочтет!

Эрик (пробегает глазами бумагу) . Все хорошо. Но доказательств достаточно?

Йоран Перссон . Тут все. И мятежная речь Нильса Стуре, и приветствия господина Сванте предателю. Надо быть негодяем, чтоб таким изменникам вынести оправдательный приговор!

Эрик . А свидетели?

Йоран Перссон . На месте, ждут. Впрочем, достало бы и письменных показаний.

Эрик . Не пора ли начинать, как по-твоему?

Йоран Перссон (выглядывает в окно) . Представители еще не заняли своих мест, но почти все уже в сборе!

Эрик (выходит на авансцену, кладет бумагу на стул, берет со стола корону и надевает) . Несносная жара! Корона давит лоб, вся голова в поту!

Карин (входя) . Прости, родной, но у детей к тебе просьба, совсем невинная просьба.

Эрик (ласково) . Ну, скажи какая.

Карин . Им, они говорят, очень хочется взглянуть на короля!

Эрик . Мы каждый день ведь видимся… Ну да… Им подай короля в короне, короля на сцене! Что ж, пусть войдут!

Карин (машет рукой в сторону двери, которую она не прикрыла за собой) . Идите сюда, маленькие!

Густав и Сигрид , держась за руки доктора, подходят к Эрику и падают на колени.

Эрик . А ну-ка, негодяйчики, сейчас же вставайте с пола! (Наклоняется и берет обоих на руки.) Ну вот! Можете поглядеть на эту игрушку! (Густав и Сигрид трогают пальчиками корону. Эрик целует обоих и ставит на пол.) Ну как? Высоко взобрались? А?

Густав (щупает горностаев на мантии). Смотри, Сигрид, крысы!

Сигрид . Не надо мне крыс! (Идет к столу, на котором Эрик оставил свою бумагу с речью, и потихоньку закутывает в нее куклу.)

Эрик (Густаву) . Ну, Йоста, хочешь тоже стать королем?

Густав . Ага, если только мама будет королевой!

Эрик . Она и так важней всякой королевы!

Густав . А я важней всякого принца, да?

Эрик . Конечно! Потому что ты ангел!

Входит Придворный , что-то шепчет Йорану Перссону, тот подходит к королю.

Йоран Перссон . Пора! Поспеши!

Эрик (Карин и детям) . Храни вас господь! Всех, всех! (Уходит.)

Густав и Сигрид шлют ему воздушные поцелуи.

Карин (Йорану Перссону) . Что там затевается?

Йоран Перссон . Король перед риксдагом должен обвинить дворян.

Карин . Тех, что заточены в крепость?

Йоран Перссон . Их самых!

Карин . Значит, можно заточить людей в крепость прежде дознания и суда?

Йоран Перссон . Да, если кто пойман с поличным, его сразу бросают в тюрьму и потом уж ведут дознание. Так и случилось с господами дворянами.

Карин . Все-то ты мудреные вещи говоришь, где мне их понять…

Йоран Перссон . Да, правосудие – дело тонкое; тут такая нужна скрупулезность и точность, речь идет ведь о жизни и смерти! (Подходит к окну.) Слушайте! Король говорит! И его отсюда видно!

Карин . Задерните шторы! Не хочу я на это смотреть!

Йоран Перссон (задергивает шторы) . Как вам угодно, фрекен.

Сигрид . Мама, это Йоран Перссон?

Карин . Тс-с, малышка!

Сигрид . Он и правда очень плохой?

Йоран Перссон . Только с плохими людьми, а не с детками.

Карин . Вы мне уж больше нравитесь, Йоран, когда вы бьете, а не когда вы ласкаете.

Йоран Перссон . Неужто?

Карин . И не хотелось бы мне хоть чем-то быть вам обязанной.

Йоран Перссон . И однако ж…

Придворный (входит, что-то шепчет Йорану Перссону, тот поспешно уходит; затем – к Карин). Ее величество вдовствующая королева просит дозволения войти!

Карин (робко) . Войти? Ко мне?

Вдовствующая королева (стремительно входит слева и падает на колени) . Смилуйтесь! Пощадите брата моего и близких!

Карин (падает на колени) . Встаньте, Христом Богом прошу, встаньте! Неужто вы и вправду думаете, что я могу кого-то миловать, я, – ведь я сама только от милости чужой и завишу! Встаньте, королева, благородная вдова великого короля Густава; я, ничтожная, не стою того, чтобы вы даже приходили ко мне!