Красная королева

– Я твоя, – ответила Мария, дрожа от мрачного взгляда, сверкавшего из его глаз. – Но ради меня и себя самого внемли голосу рассудка! Ведь еще не кончился срок траура, вся страна проклянет нас!

– Я смеюсь над всей этой добродетельной болтовней! Мария, лучше быстро ударить кого-нибудь в лицо, чем тянуть и долго угрожать. Необходимо оглушить врагов, смутить их, заставить растеряться, но не давать времени долго совещаться, как отразить наносимый удар. Только смелости обеспечен успех; кто долго мешкает, тот дает основание подозрениям!

– Босвель, ты знаешь, что я люблю тебя и только и думаю о том, как бы сделать тебя счастливым. Но подумай и о том, что многое, на что ты смеешь дерзнуть, никогда не будет прощено мне. Мужчина может открыто проявлять свою любовь и нетерпение жажды обладания, но стыдливость и обычай приказывают мне, женщине, переждать по крайней мере обусловленный обычаем срок траура. Мне будет поставлено в вину, если я соглашусь на просьбу вассала, умоляющего о том, о чем он, разумеется, смеет умолять, но что я не могу позволить ему.

– И я должен ждать, – горько рассмеялся Босвель, – пока враги вытеснят меня из твоего сердца, пока тебе не удастся оттянуть размышления на бесконечное время, чтобы обращаться потом со мною, как с сумасшедшим, вроде Кастеляра?

– Босвель! – воскликнула она побледнев. – Такое подозрение слишком оскорбительно; оно доказывает, какого плохого мнения ты обо мне! А между тем я думаю только о тебе! Будут говорить, что Босвель заставил Марию Стюарт принять его предложение, что он грозил ей…

– Так пусть говорят! – перебил ее Босвель. – Пусть скрежещут зубами и клянут меня! Ну что же!.. Раз тебе требуется предлог, чтобы подчиниться моему желанию, то я дам тебе его. Я похищу тебя. Тогда вся вина падет на меня, тогда дело сложится так, что тебе останется либо судить меня, либо выйти за меня замуж… И в силу необходимости ты пойдешь на второе!

Мария изумленно взглянула на него; как ни отчаянно смелым казался этот план, но он доказывал изумительно страстную любовь этого дикого человека, издевавшегося над всеми законами и управлявшего шотландской знатью, словно укрощенной лошадью. Он рисковал головой только для того, чтобы сократить время любовного томления; как же было ей устоять, не увеличивая высказанного им подозрения. Отважная решимость этого человека пробуждала в сердце затаенную любовь к приключениям и заставляла согласиться на этот смелый шаг; ведь до сих пор ему все удавалось; неужели же теперь она из пустого упрямства испортит все результаты его упорных стремлений?

Босвель сговорился с нею, что будет сторожить ее, когда она поедет обратно из Стирлинга. Затем он уехал из Эдинбурга, чтобы подготовить все для похищения. (Потом были найдены письма королевы, которые ясно доказывали, что она знала об этом плане и со страхом и нетерпением ожидала его исполнения. Графу Гэнтли, посвященному в тайну и предостерегавшему королеву, она сказала, что никакие уговоры не помогут – только смерть может удержать ее от исполнения данного слова.)

Граф Босвель засел в засаде с тысячью всадников у моста между Стирлингом и Эдинбургом и, когда королева показалась в сопровождении свиты, состоявшей из двадцати человек, бросился к ней навстречу, приказал схватить и обезоружить Мельвиля и Лэтингтона, схватил лошадь королевы за поводья и повел ее в Дэнбар, причем Мария даже не притворилась возмущенной или негодующей. Там он прожил с ней десять дней, а на одиннадцатый снова отвел в Эдинбург; правда, и теперь он опять вел лошадь в поводу, но его свита была безоружной в знак того, что теперь уже не к чему пускать в ход насилие. Мария объявила, что простила ему и в вознаграждение за великие услуги, оказанные государству, возводит его в сан герцога Оркнея и предполагает выйти за него замуж.

Вожак протестантского духовенства Джон Крайт отказался обручить влюбленную пару; в тайном совете он назвал Босвеля разбойником и прелюбодеем, а с церковной кафедры провозгласил, что призывает небо и землю в свидетели, насколько страстно он презирает и проклинает такое супружество, и приглашал верующих пламенно молиться Богу, чтобы этот брак, затеянный против совести и права, не мог состояться.

Несмотря на это, Крайт был вынужден присутствовать при бракосочетании, совершенном епископом оркнейским Адамом Босвелем.

Враги Марии Стюарт добились теперь всего, чего только могли желать: через три месяца после убийства Дарнлея, через три недели после притворного похищения, через две недели после всеми неправдами добытого развода Босвеля Мария венчалась по католическому и протестантскому обрядам с убийцей своего мужа, прелюбодеем Босвелем. Через месяц после этого ей пришлось лишиться короны. Чтобы добиться ее руки, человек, ставший теперь ее мужем, уже бросив ранее двух жен, заставил силой развестись с ним третью жену, дочь того самого графа Гэнтли, который был растоптан копытами лошадей на поле битвы.