Красная королева

Было десять часов вечера, когда она могла наконец удалиться к себе в комнату, чтобы отдохнуть после всех передряг ужасного дня. Целые сутки королева ничего не ела, однако и теперь она отказывалась подкрепить себя пищею; ее разлучили с ее служанками, а к дверям приставили караул. Однако и в этой тюрьме несчастной не давали покоя. К замку подступили несметные толпы народа, и до королевы доносился глухой, грозный, зловещий ропот, подобный шуму надвигающегося морского прилива. Слышались самые грубые угрозы, и при свете факелов жестокие варвары водрузили против ее окна ужасное знамя, представлявшее убийство Дарнлея и ребенка Марии, взывавшего к Богу о мщении.

Несчастная женщина была близка к отчаянию. Она хотела спустить занавеси, но как только с площади заметили ее фигуру, угрозы удвоились и оконные стекла были выбиты градом камней. Растерянная и вне себя, полураздетая, с беспорядочно развевавшимися волосами, как сумасшедшая, кинулась Мария к окну и закричала громким голосом, именем Божиим упрашивая народ освободить ее. Никто не мог оставаться равнодушным зрителем этой потрясающей сцены. Рев черни затих. Тогда королева, плача от горя и ломая от ярости руки, отошла в глубину комнаты и опустилась в кресло, охватив ладонями голову. Наконец, тронутые ее страданиями, знатнейшие граждане Эдинбурга пришли несколько часов спустя на площадь, и тут им удалось уговорами и угрозами удалить разбушевавшуюся чернь.

Едва успела водвориться тишина, как Мария принялась писать письмо Босвелю. Так как лэрды нарушили данное ими слово и поступили с нею как с пленницей, то и она не считала себя связанной с ними никакими обязательствами. В письме королева называла отсутствующего супруга «своим дорогим сокровищем», уверяла, что никогда не забудет и не покинет его, и заклинала его ежечасно быть настороже. Это письмо было вручено Марией солдату из ее караула вместе с кошельком, набитым червонцами. Солдат взял золото, а письмо передал лэрду Мортону.

Лэрды только и ждали какого-нибудь предлога, чтобы удалить Марию, и письма к Босвелю оказалось вполне достаточным, чтобы даже те, которые готовы были сдержать данное ими обещание, склонились к применению самых решительных мер.

Вечером 16-го Марию Стюарт доставили в Голируд. Она шла пешком между Этолем и Мортоном, сопровождаемая девицами Семниль и Сэйтон и конвоируемая тремя сотнями стрелков. Лэрды собрались в Голируде на совещание, где и порешили принять самые крайние меры. В протоколе они изложили все, что произошло со времени «позорного и отвратительного убийства короля»; они ссылались как на бесстыдное и богопротивное супружество королевы с графом Босвелем, главным зачинщиком и подстрекателем убийства, так и на необходимость взяться за оружие, в которую было поставлено дворянство, дабы отомстить за это преступление, защитить драгоценную жизнь наследного принца, предупредить падение самой Марии и предотвратить окончательную гибель всего государства. Далее они приводили, как королева добровольно сдалась в Чербери-Голе, а Босвель бежал, не приняв вызова. Затем в протоколе было записано:

«После того как мы поставили королеву в известность относительно ее собственного положения, бедственного состояния государства и опасности, в которой находился дорогой принц, ее сын, и потребовали наказания убийце, мы в отношении последнего натолкнулись на такое непреоборимое сопротивление, из которого ясно стало видно, что королева поддерживала Босвеля и его соучастников в их позорном злодеянии и что, сохранив бразды правления, она в своей необузданной страстности приведет государство к полному смятению и окончательной гибели. По зрелому рассуждению и общему мнению и согласию было решено и постановлено, чтобы особу ее величества держать отныне вдали от возможности каких-либо сношений с графом Босвелем, а также со всеми теми, которые могли бы быть его единомышленниками, готовыми содействовать ему избегнуть заслуженного возмездия за преступление. А так как мы не могли бы найти более подходящее и удобное место для содержания ее величества, чем замок Лохлевин, то настоящим приказываем и предписываем лэрдам Патрику, Линдсею, Вильяму Тутвену и Вильяму Дугласу доставить туда ее величество, запереть там и держать под строгим надзором, дабы она не имела возможности не только сама выбыть оттуда, но и поддерживать с кем-либо сношения или посылать письма, за исключением тех случаев, когда это будет произведено в присутствии вышеупомянутых лэрдов или по их приказанию или же по приказанию государственного совета в Эдинбурге. За соблюдение предписываемого они ответственны перед Богом и народом этой страны, а настоящее писание да послужит им полномочием».