Красная королева

– Ты… меня… хо… чешь за… душить? – хрипел он. – Твое… и… мя…

Джон ничего не слышал. Он придерживал одной рукой слабые руки старика, а другой все сильнее и сильнее сдавливал его горло.

– Твое… имя… – силился проговорить умирающий, – твое и… мя… там… тем… на… я шка… ту… лоч… ка… бума… ги.

Джон ничего не сознавал. Вдруг тело старика так судорожно забилось, с такой силой, что руки молодого человека невольно разжались. Умирающий собрал последние силы, широко открыл рот и прохрипел:

– Те… перь… ты… то… же… пре… ступ… ник!

Бешенство Джона перешло в ужас. Новый пронизывающий крик вырвался из груди молодого человека и огласил комнату. А на дворе все так же гремел гром; сверкающая молния озаряла убогую хижину, потоки дождя струились по окну. Джон стоял неподвижно, не спуская испуганного взора с лица Гавиа, находившегося в агонии. Если бы не насилие, старик мог бы просуществовать еще несколько часов. Таким образом, Джон чувствовал себя действительно преступником.

II

Ужасный старик достиг своей цели, упомянув имя дочери сэра Спитты, которая произвела большое впечатление на молодого человека. Если бы Гавиа не вспомнил о Спитте, Джон ушел бы из дому и не услышал бы тех ужасов, которые привели его к преступлению.

Спитта был очень важным лицом не только в Белфасте, но и во всей Ирландии. Прежде всего, он был англичанином по рождению, что в Ирландии являлось преимуществом и равнялось большой заслуге. Затем Спитта был лэрдом Лондодэри и обладал большим богатством; он имел землю, поместья и земли в Ирландии. К довершению всего, Спитта занимал пост гражданского губернатора в Анфраме, что давало ему большое содержание и не требовало никаких обязанностей. В счастливой Ирландии существовало всегда много подобных синекур.

Спитта жил со своей семьей, состоявшей из жены и дочери, в Белфасте, на главной улице города. Роскошный дворец лэрда поражал своей роскошью всех, кто имел счастье видеть его; а те, кому не суждено было войти в дом Спитты, рассказывали понаслышке чудеса о сказочном великолепии этого дворца. Целая толпа богато одетых лакеев бросалась исполнять каждое желание важного сэра Спитты по одному мановению его руки.

В течение последних недель слуги лэрда проявляли необыкновенную деятельность. Великолепные залы наполнялись новым убранством; оранжереи заготовляли большое количество цветов; одним словом, по всему было видно, что во дворце Спитты готовятся к большому торжеству. Вскоре стало известно, что лэрд выдает замуж свою единственную дочь, красавицу Эсфирь, за лэрда Лургана, который был так же молод, красив и богат, как его невеста. Кроме этого, лэрд Лурган имел уже служебные заслуги и считался очень полезным человеком в государстве.

Правда, слухи о характере жениха были не вполне благоприятны для него; его товарищи по службе утверждали, что он был очень заносчив перед всеми и позволял себе необыкновенные дерзости по отношению к лицам, стоявшим ниже его по общественному положению, а в своей семье отличался деспотизмом и доходил иногда до совершенно диких выходок.

Спитта или не знал об этих свойствах характера своего будущего зятя, или не придавал им большого значения, тем более что необузданный нрав был обыкновенным явлением среди богатых и благородных кавалеров Ирландии. Спитта очень благосклонно смотрел на ухаживания Лургана за его дочерью, и, как только молодой человек сделал предложение Эсфири, он сейчас же получил согласие лэрда.

Вслед за предложением последовала и помолвка, а свадьба должна была состояться через четыре месяца после этого. Было решено, что венчание произойдет в церкви вечером, в присутствии только нескольких свидетелей, а затем новобрачные вернутся во дворец сэра Спитты, где начнется такое пиршество, какого еще ни разу не было в летописях Белфаста.

К несчастью, как раз в день свадьбы разразилась страшная гроза.

Когда накануне этого торжественного дня свинцовые тучи покрыли небо, никому не приходила в голову мысль, что погода может помешать свадьбе. Утром надеялись, что к обеду тучи разойдутся, а в полдень трудно было определить, что будет вечером.

Час венчания приближался. Все уже было готово для того, чтобы ехать в церковь, но погода была такова, что никто не решался выйти из дома.

В одной из комнат замка сидел сэр Спитта со своим будущим зятем.

Хозяин дома вскочил с места и с недовольным видом начал ходить взад и вперед по комнате, а молодой человек сдерживался перед отцом своей невесты и потому не показывал своего дурного настроения.

Спитте было около пятидесяти лет; он был высок и строен; в его осанке и манерах было много аристократического, изобличавшего в нем знатного господина, кавалера старого закала. Искусство в туалете скрывало некоторые недочеты в наружности лэрда, которые наложили годы. Благодаря тщательному уходу за своей особой Спитта казался по крайней мере лет на десять моложе, чем был в действительности.