Я ощупью нашарила в своей магической сумке жезл. Может, мне очертить вокруг себя магический круг? Нет. Времени не хватает, и к тому же вряд ли я выстою в поединке с двумя гораздо более опытными магами. Значит, мой козырь – это подвижность. Я вытащила палочку и приказала ей вытянуться в посох. Так. Чем же посох сможет мне помочь? Я могла бы метать им огонь или превратить его в льва… Только будет ли от этого толк? Мои руки предательски задрожали. Больше всего мне сейчас хотелось сжаться в комочек и спрятаться среди коллекции золотых дисков Элвиса.
Я чувствовала, как она пытается сломить мою волю и прорваться на поверхность. Ощущала ее гнев на этих жалких магов, посмевших бросить нам вызов. Нам – способным уничтожить их одним только словом!
– Тьма, – прошептала я. В животе появилось знакомое тянущее ощущение, и лампы, замигав, полностью погасли. Музыка тоже умолкла. Вокруг постепенно становилось еще темнее, как будто потускнел даже солнечный свет, проникавший в окна. Через минуту комната полностью погрузилась во мрак.
Откуда-то слева раздраженный голос крикнул:
– Джеррод! Твои штучки?
– Это не я, Уэйн! – отозвался невидимый Джеррод. – Вечно ты на меня все валишь!
Вполголоса бранясь по-египетски, Уэйн продолжал двигаться в мою сторону. Надо его чем-то отвлечь.
Я зажмурилась и попыталась восстановить в памяти детали окружающей обстановки. Хотя тьма вокруг была кромешная, я и по звуку могла догадаться, что Джеррод движется по коридору слева от меня, спотыкаясь в потемках. Уэйн находился за стеной справа, всего в нескольких шагах от двери. А еще моему внутреннему взору явственно предстали четыре витрины с костюмами Элвиса.
Внутри у меня все сдавило, как будто я пыталась поднять что-то очень тяжелое, и тут витрины разлетелись вдребезги. До моего слуха донесся шелест плотной ткани, и мои глаза уловили мелькнувшие в темноте четыре смутных белых пятна: разделившись на пары, они двинулись к каждому из выходов.
Сначала завопил Уэйн, когда на него набросились два оживших костюма. Вспышка выстрела на миг озарила темноту. Тут же слева раздался удивленный возглас Джеррода, и по шуму падения чего-то тяжелого я догадалась, что предприимчивые костюмы повалили его на пол. Быстро раскинув мозгами, я решила прорываться через Джеррода: сбитый с ног противник не так опасен, как размахивающий в темноте дробовиком. Я прошмыгнула в дверь и помчалась через холл. Позади меня бушевала яростная потасовка, Джеррод визгливо выкрикивал: «Отстаньте от меня! Убирайтесь!»
Часть меня была готова признать ее правоту: если оставить живого и здорового Джеррода за спиной, он очень скоро снова бросится в погоню. И все же причинять ему серьезный вред казалось мне неправильным, особенно сейчас, когда он безуспешно воевал с костюмами Элвиса. Поэтому я торопливо отыскала второй выход и выскочила на улицу – под ясное послеполуденное солнце.
Я оказалась во внутреннем дворе «Грейсленда». Рядом умиротворяюще журчал большой фонтан, окруженный надгробными плитами. Над одним утопающим в цветах надгробием трепетало закрытое стеклянным колпаком пламя «вечного огня». Сомнений у меня не возникло – это и есть могила Элвиса.
Ну конечно. Мы пытались искать в доме, но таинственный артефакт должен находиться в том месте, где Элвис похоронен. Вот только что это за артефакт?
Не успела я приблизиться к могиле, как дверь дома с грохотом распахнулась и из нее вывалился лысый бородатый здоровяк. Слегка потрепанный костюм Элвиса болтался у него за спиной, крепко обвив рукавами шею мага, как будто ему вздумалось покататься у него на закорках.
– Так-так, – протянул маг, стряхивая с себя костюм. Судя по голосу, это был тот, которого звали Джеррод. – Ты, оказывается, просто маленькая глупая девчонка. Ты доставила нам много хлопот, крошка.
Он направил на меня свой посох и выстрелил из него лучом зеленого света. Я успела взмахнуть жезлом, отбив поток энергии вверх. Где-то над нашими головами раздался удивленно-испуганный голубиный крик, и в траву к моим ногам шлепнулась очередная зеленая ящерица.
– Извини, – сказала я ей с сочувствием.
Джеррод свирепо зарычал и метнул в меня свой посох. Видимо, рептилии были его специальностью, потому что посох превратился в комодского варана размером с легковую машину.