Красная пирамида

Наши амулеты мы с Сейди заперли в одном из ящиков библиотеки, но я не мог удержаться, чтобы не бегать каждое утро проверять, на месте ли они. Амулеты слабо светились и были теплыми на ощупь. Искушение снова надеть на шею Глаз Гора было почти непреодолимым… но я знал, что нельзя. Божественная сила слишком желанна – и слишком опасна. Однажды, при определенных обстоятельствах, мне удалось достичь идеального равновесия с Гором, но я знал: если попробую еще раз, слишком велик риск, что его сила захлестнет меня с головой и я с ней не справлюсь. Сначала я должен пройти обучение, стать более опытным магом, и только тогда я смогу снова пользоваться силой божества.

Однажды вечером, когда мы только-только сели ужинать, у нас появился гость.

Амос, как обычно, в тот вечер лег рано. Хуфу сидел в гостиной перед телевизором, не отрываясь от любимого спортивного канала. Пышка дремала у него на коленях. Мы с Сейди, устав после трудного дня, сидели на наружной террасе, глядя на реку. Филип Македонский затаился в бассейне. Ничто не нарушало тишины, кроме отдаленного городского шума.

Я даже не понял, как это случилось: еще минуту назад мы были одни, а теперь вдруг возле перил ограждения стоял какой-то парень. Тощий, высокий, с всклокоченными волосами и бледной кожей, целиком одетый в черное, так что я мог бы принять его за священника, будь он постарше. На вид ему было лет шестнадцать. Хотя я никогда не видел его лица, мне почему-то показалось, что мы знакомы.

Сейди вскочила с такой прытью, что опрокинула свою порцию горохового супа. Интересно, почему в тарелке этот суп кажется таким густым, но при этом умудряется растечься по всему столу? Ужас.

– Анубис! – выпалила она.

Анубис? Я решил, что у нее крыша поехала. По мне, так этот парень ничем не напоминал оскаленного, истекающего слюной шакалоголового бога, с которым мы столкнулись в Стране Мертвых. Он шагнул вперед, и моя рука невольно потянулась к жезлу.

– Сейди, – сказал незнакомец, – и ты, Картер. Прошу вас, пойдемте со мной.

– Да, конечно, – отозвалась Сейди. Голос у нее был какой-то придушенный.

– Эй, погодите, – запротестовал я. – Куда это мы должны идти?

Анубис махнул рукой куда-то себе за спину, где тут же прямо в воздухе распахнулся дверной проем: пустой черный прямоугольник.

– Кое-кто хочет вас видеть.

Сейди бестрепетно приняла его протянутую руку и шагнула в темноту, не оставив мне иного выбора, кроме как последовать за ней.

Судный Зал заметно преобразился. В центре по-прежнему высились золотые весы, которые наконец-то удосужились починить. Из сумрака выступали все те же черные колонны. Но теперь я тоже мог видеть наложенную поверх фона голографическую проекцию реального мира: сейчас, правда, это было не старое кладбище, которое описывала Сейди, а просторная белая гостиная с высоким потолком и огромным панорамным окном. За двустворчатыми дверями виднелся широкий балкон, выходящий прямо на океан.

Я просто онемел. По ошеломленному лицу Сейди легко было догадаться, что она тоже сразу узнала это место: наш дом в Лос-Анджелесе – последнее место, где мы жили всей семьей.

– Судный Зал – очень отзывчивое место, – произнес знакомый голос. – Он воспроизводит самые яркие воспоминания.

Только тут я заметил, что трон больше не пустует. Теперь на нем сидел… наш отец. А у его ног верным псом свернулась Амат-Пожирательница.

Я чуть не бросился к нему с радостными воплями, но что-то меня удержало. На первый взгляд папа выглядел как всегда: длинное коричневое пальто, слегка помятый костюм, пыльные ботинки. Голова недавно побрита, бородка аккуратно подстрижена. И глаза у него сияли: именно так он смотрел на меня, когда испытывал за меня гордость.

Но весь его образ как-то странно мерцал… и постепенно до меня дошло, что он тоже существует одновременно в двух мирах, как и весь этот зал. Я изо всех сил напрягся, сконцентрировался, и мои глаза пронизали более глубокий слой Дуата.

Папа сидел на прежнем месте, только теперь он как будто прибавил в росте, и сложение его казалось более могучим. На нем был наряд и украшения египетского фараона, а его кожа была глубокого синего оттенка, как у открытого океана.

Анубис спокойно подошел и встал с ним рядом, а мы с Сейди все еще медлили.

– Ну что же вы, – улыбнулся отец. – Подойдите ко мне. Я не кусаюсь.

Амат-Пожирательница встретила наше приближение угрожающим ворчанием, но папа ласково погладил ее по уродливой крокодильей голове, и зверюга успокоилась.

– Это мои дети, Амат, – сказал он. – Веди себя прилично.

– П-папа? Это ты? – заикаясь, выдавил я.